Приказ № 227 «Ни шагу назад!»

28 июля 1942 года подписан Приказ Народного комиссара обороны СССР № 227, вошедший в историю как приказ «Ни шагу назад!»

О событиях лета 1942 года очень емко написал поэт Александр Твардовский: «Этот месяц был страшен, все было на кону». Первая эйфория от победы под Москвой быстро прошла. Враг был еще не просто силен, а во многом пересмотрел свою тактику, перегруппировал войска и двинул их на восток. Красная Армия снова была вынуждена отступать. Фронт все еще находился в 150 километрах от Москвы, Ленинград находился в страшной блокаде, а на юге был потерян Севастополь. Казалось, было сделано все необходимое, но враг прорвал фронт и захватил Северный Кавказ, рвался к Волге. Оставалось совсем немного, чтобы остаться без кавказской нефти. Движение Красной Армии на восток, казалось, приобрело необратимый характер.

Громкие лозунги: «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!», «Смерть немецким оккупантам!» не срабатывали, требовалось что-то другое. Этим другим и стал очень жесткий и суровый приказ № 227. В нем отмечалось, что в Красной армии наблюдается крайне низкая дисциплина, поэтому и вводятся суровые меры.

Недавно были опубликованы документы из Архива президента, которые свидетельствуют, что жесткие меры инициировались во многом снизу. Сталину поступали многочисленные письма, где люди просто требовали принять срочные меры, чтобы остановить отступающие войска.

В приказе есть слова, что потеря нашей территории всемерно усиливает врага и ослабляет нашу оборону. Что же предлагалось сделать, чтобы остановить врага?

Проект приказа был составлен начальником Генштаба А.М. Василевским. Однако И. В. Сталиным первоначальный вариант был весьма сильно изменен.

Основной смысл документа сводился к нескольким пунктам.

1. Бойцам и командирам запрещалось оставлять удерживаемые позиции без приказа вышестоящего командования.
2. Предусматривались санкции против командиров, допустивших самовольные отступления – от снятия с должности до предания суду.
3. Допускался расстрел на месте лиц, создающих панические настроения.
4. Для пресечения самовольного отхода бойцов и командиров в тыл создавались заградительные отряды – 3-5 на фронт до 200 человек в отряде.
5. Ужесточалась ответственность за любые нарушения армейской дисциплины; в частности, провинившихся предлагалось направлять в штрафные батальоны (1-3 на фронт, до 800 человек в батальоне) и штрафные роты (5-10 на армию, 150-200 человек в роте).

В тексте приказа давались четкие разъяснения причин, вынудивших Ставку к таким жестким методам. Так что советских солдат не просто ставили перед фактом ужесточения ответственности за проступки – им предъявлялись аргументы, объяснявшие необходимость крайних мер.

Дальнейшие события показали, что меры, осуществлённые согласно приказу, не смогли полностью остановить отступление советских войск, однако позволили преодолеть панический характер отступлений. Приказ сыграл мобилизующую роль в наведении строжайшей дисциплины и порядка, однако предназначенный для повышения боевого духа деморализованной Красной армии, имел во многом также пагубное влияние, и местами его исполнение саботировалось командирами, которые помимо всего прочего видели в выделении войск для заградительных отрядов только лишнюю трату личного состава.

По словам кабинетных стратегов, «жестокий и бесчеловечный» приказ не укреплял дисциплину в армии, а способствовал «горе трупов» – ведь по их расчётам, с поля боя бежал едва ли не каждый второй советский солдат. В сталинское же время, появление подобного документа вызвало у бойцов разное мнение: кто-то относился к нему скептически, сомневаясь в его единодушном выполнении; кто-то – а их было большинство – признавали своевременность и необходимость приказа.