За Родину! За Сталинград! Командующий 21-й армией Иван Михайлович Чистяков о начале контрнаступления под Сталинградом

 

Мы многократно поднимали вопрос о «неравномерности» отражения событий, происходивших в период Сталинградской битвы, когда основная масса источников описывает подвиги 62-й армии, не воспроизводя факты из истории остальных армий, принимавших участие в битве на Волге. Увы, не все командующие армий дожили до Победы, не все оставили мемуары, поэтому мы рады каждому свидетельству от «командующих». Сегодня мы предлагаем узнать о том, как прошёл день 19 ноября 1942-го года в 21-й армии, которой командовал И. М. Чистяков.

Замыкаем кольцо

В ночь на 19 ноября на мой НП прибыл представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-полковник артиллерии Н. Н. Воронов. Доложил ему, что войска, предназначенные для контрнаступления, в боевой готовности. Скрытно от противника они заняли исходное положение.

...Пять часов утра 19 ноября. Стоим с Н. Н. Вороновым, поглядываем на часы. Наступление должно начаться в 7.00, а тут, словно нам назло, степь заволокло туманом и вот никаких признаков, что он скоро рассеется. Стрелка часов уже приближается к семи, а мы все думаем, начинать или не начинать артподготовку. Что касается авиации, то при таком тумане на ее помощь не приходилось рассчитывать.

Звоню Батову.

— Павел Иванович, как у вас дела? У нас туман, ничего не видно. Что будем делать?

— Я не знаю.

— И я не знаю, давай подумай.

— Ладно, и ты подумай.

Звоню Ватутину.

— Что делать, товарищ командующий? Туман! Авиацию не поднять...

— Подумай...

— Я уж думаю...

Звоню Батову.

— Может, решимся? Ударим? Артиллерии много…

Звоню Ватутину.

— Товарищ командующий, может, ударим?

— Подожди. Я поговорю с Москвой. Пусть доложат Сталину, что туман, видимость плохая. [91]

Через несколько минут звонит Ватутин.

— Артиллерии много? Ну наступай без авиации. Желаю успеха.

Это было в 7 часов 30 минут.

Ну и ударили! Аж земля задрожала! Больше часа били по траншеям противника. Настроение пехоты, которая это видела, понятно, хорошее. Когда кончили громыхать пушки, в 8 часов 50 минут, подал команду пехоте и танкам — вперед! Артиллерия стала переносить огонь все дальше и дальше в глубину.

Мы наблюдаем. Проходит пять минут, противник не стреляет, десять, пятнадцать минут — молчок!

Ударная группировка армии (63, 76 и 293-я стрелковые дивизии) вместе с танками непосредственной поддержки пехоты быстро продвигается вперед. Вот уже и передний край обороны противника прорван на фронте до двенадцати километров.

Рядом со мной наблюдает за развитием атаки Н. Н. Воронов. Он недоуменно покачивает головой, говорит:

— Иван Михайлович, а не обманул ли нас противник, не отвел ли он за ночь свои войска на вторую полосу обороны?

Я и сам думаю: «Не ушел ли противник раньше, не били ли мы по пустому месту?»

— Не может быть, наша разведка всю ночь подтверждала, что противник занимает первую позицию, — отвечаю я уверенно, а у самого сосет под ложечкой: а вдруг противник и в самом деле нас обманул? — Да, или он ушел, или мы его накрыли.

Я попросил у Воронова разрешения на «виллисе» съездить посмотреть, что там такое впереди.

Воронов разрешил. Подъезжаем мы к первой траншее — все разбито! Вторая — тоже, третья — тоже...

Возвращаюсь на НП. Звонок командира 293-й стрелковой дивизии генерала П. Ф. Лагутина:

— Противник начинает оказывать сопротивление на второй позиции.

— Вот это порядок, — улыбается Н. Н. Воронов. — Значит, наша артиллерия первую позицию противника обработала классно. Молодцы пушкари!

О том, что противник стал приходить в себя, стали докладывать нам и командиры других дивизий первого эшелона.

Чтобы наступление войск на направлении главного удара развивалось более успешно, для прорыва главной полосы [92] обороны противника в 13.00 я ввел в бой 4-й танковый корпус под командованием генерала А. Г. Кравченко. Приказал ему во взаимодействии с частями 293-й и 76-й стрелковых дивизий допрорвать главную полосу обороны противника и вместе с подвижными частями 5-й танковой армии и 3-м гвардейским кавкорпусом разгромить подходящие резервы, штабы и тылы противника, отрезать пути отхода у села Перелазово группировке противника, состоящей из двух-трех дивизий. К исходу же дня 19 ноября выйти в район хутор Монойлин, ферма № 1, совхоз Первомайский, высота 197, хутор Майоровский, после чего выбросить передовой подвижный отряд на реку Дон и захватить с ходу переправу. К часу ночи 20 ноября 4-й танковый корпус с тяжелыми боями без сопровождения авиации, так как погода была нелетной, все-таки смог пройти тридцать — тридцать пять километров и выполнил поставленную задачу дня. Как только танковый корпус вырвался вперед, отдельные части противника стали контратаковать, стремясь задержать наше наступление. В известной степени им это удалось. Наши стрелковые дивизии смогли продвинуться в глубину вражеской обороны только на 5–7 километров. Общую задачу дня выполнить полностью не удалось. Однако главное достигнуто: две позиции противника прорваны, созданы благоприятные условия для успешных действий подвижной группы армии. И мы не замедлили этим воспользоваться.

Для наращивания удара в 16.00 19 ноября был введен 3-й гвардейский кавкорпус под командованием генерала И. А. Плиева, который имел задачу уничтожать отдельные опорные пункты, оставшиеся после наступления 4-го танкового корпуса, и во взаимодействии с 293-й и 76-й стрелковыми дивизиями к исходу дня выйти в район Селиванова, Верхне-Бузиновка, хутор Евлампиевский, Большой Набатовский и в этом районе разгромить противника.

Наступление продолжалось. 21 ноября 26-й танковый корпус генерала А. Г. Родина, овладев Перелазовским, вошел в состав 21-й армии, повернул на юго-восток навстречу войскам Сталинградского фронта и действовал правее 4-го танкового корпуса в общем направлении хутор Затовский, хутор Еруслановский, Калач. Командиру 26-го танкового корпуса, поскольку он действовал на направлении Калач, было приказано с ходу овладеть переправой через реку Дон у Калача и соединиться с частями 4-го мехкорпуса Сталинградского фронта в районе хутора Советский.

Командир корпуса А. Г. Родин приказал подполковнику [93] Г. Н. Филиппову, командиру 14-й мотострелковой бригады, захватить мост на Дону около Калача. Это была единственная уцелевшая переправа, по которой можно было перевести войска. Филиппов взял пять танков, две роты мотопехоты, одну минометную и артиллерийскую батарею и ночью двинулся с зажженными фарами к мосту. На полном ходу они ворвались на мост, часть охраны уничтожили, часть захватили в плен.

Когда я допрашивал этих пленных, поинтересовался:

— Как же вы допустили танки на мост?

Они ответили:

— Мы никак не могли предположить, что русские танки могут наступать с зажженными фарами. Мы думали, что это наши танки возвращаются с передовой...

Филиппов тогда за этот подвиг был удостоен звания Героя Советского Союза.

Таким образом, 26-й танковый корпус, переправившись по совершенно исправному мосту, захваченному отрядом Филиппова, должен был овладеть городом Калач. Однако здесь танкисты встретили сильное сопротивление, и лишь после тяжелых уличных боев днем 23 ноября Калач был освобожден.

 

Чистяков И. М. Служим Отчизне / И. М. Чистяков. - 2-е изд. - Москва : Воениздат, 1985. - 288 с. : 10 л. ил.