Сегодня исполняется 35 лет с того дня, когда перестало биться сердце Михаила Александровича Шолохова.
Последние дни его жизни были нелёгкими, но он никогда не терял присутствия духа и не обременял окружающих жалобами.
Мы подготовили небольшую подборку воспоминаний о январских-февральских днях 1984 года, оставленных нам родственниками и друзьями писателя.
Шолохов, как говорит его дочь Светлана, действительно
никогда ни на что не жаловался и не охал. Даже когда ему поставили смертельный
диагноз — неоперабельный рак горла, он отказался от обезболивающих, чтобы иметь
возможность разговаривать со своими близкими.
— После жуткой контузии, которую он получил во время
авиакатастрофы при перелете из Москвы в Куйбышев, у отца случился инсульт,
затем второй. Потом начался сильнейший диабет, к которому добавился и рак. У
него были жуткие боли, но он вел себя так стойко, что никто никогда бы не
подумал, что он ужасно страдает. Я была с ним в больнице в Москве перед самой
его смертью. Врачи меня просили: «Светлана Михайловна, уговорите его уколоть
обезболивающее, это же такая боль!» Папа на все уговоры отвечал: «Никакой боли
у меня нет, и уколы не нужны». Потом вообще попросил забрать его из больницы,
сказал: «Вызывай самолет, мне здесь делать нечего». Он боялся, что его
похоронят в Москве. Он знал, что ему осталось недолго. И мы улетели в
Вешенскую. 21 февраля 1984 года папы не стало.
Оберемко, В. «Папа даже на охоту без
мамы не ходил» (воспоминания С. Шолоховой) / В. Оберемко // Аргументы и факты.
– 2005. - № 21. – Режим доступа : http://sholohov.lit-info.ru/sholohov/vospominaniya/oberemko-na-ohotu-bez-mamy-ne-hodil.htm
В
январе 1984 г., когда Михаил Александрович лежал в московской клинике, он не
забыл о важной дате – шестидесятилетии их совместной жизни. 11 января он
преподнес своей Марусе букет роз. А через месяц Михаила Александровича не
стало…
Кирсанова,
Н. Хранительница
очага / Н. Кирсанова, В. Леонова // Государственный музей-заповедник М. А.
Шолохова. – Режим доступа : http://www.sholokhov.ru/museum/News/2011/n201/
«Два дня по нескольку часов в каждый довелось пообщаться.
Страшно было. Мне уже доверили жуткую тайну, что у него последняя болезнь – рак
горла. Тело немощно, иссохнувшее, руки в кровоподтеках от уколов и вливаний,
хриплый голос на глубоких передыхах… Но две-три фразы, и радуюсь: память остра,
размышления точны. Могучий ум не сдался. Здесь он и объявил при Марии Петровне
(жене писателя. – Ф. Р.) и дочерях о своем согласии с просьбой-предложением.
Неужто предчувствовал, что остатки своих совсем коротких недель жизни отдает
хлопотам о первом посмертном издании? Благородные заботы! Не суетные, не
пугливые, чистые перед ликом смерти. По всему видно, что болезнь выкроила из
своей смертной заботы всего-то какие-то последние дни, но сопротивлялся еще
полтора мучительных месяца…»
11 января, прямо в больничной палате, Шолоховы справили
юбилей – 60 лет со дня свадьбы. Гостей было немного, однако много было заочных
поздравлений – в виде телефонных звонков, телеграмм. Глаза Шолохова тогда
светились счастьем, будто и не висел над ним страшный приговор врачей.
В начале февраля врачи отпустили Шолохова домой, в станицу
Вешенскую. Был он уже безнадежен, поэтому умирать ему разрешили в родных краях.
О своем близком конце писатель знал. И последние дни перед уходом был как-то
особенно чуток к близким. Так, 18 февраля вдруг проснулся и сказал жене: «Мы с
тобой уже так стали похожи друг на друга, что мне даже и сон приснился. Как для
обоих подседлали одну лошадь… зеленую».
Раззаков, Ф.
Шолохов Михаил (воспоминания Валентина Осипова и дочерей Шолохова) / Ф.
Раззаков // Шолохов Михаил Александрович
: [Сетевой ресурс] Режим доступа : http://sholohov.lit-info.ru/sholohov/vospominaniya/razzakov-sholohov.htm
Все делили поровну – и радость, и беду. Легко сказать –
шестьдесят лет вместе. В последние годы Михаил Александрович уже не мог
работать, два инсульта перенес. Сидим в кабинете друг против друга. Чуть я
встану – «Маш, ты куда? Сиди, не уходи». Он все бодрился: «Вот окрепну чуток,
поедем на охоту»…
Когда умирал – как знал. Обычно последнюю папиросу выкурит,
возьмет мундштук, щипчиками окурок вынет и – в пепельницу. А тогда даже не
докурил, оставил горящую, пошел, лег – и умер…
Шолохова, М. П. Мария Петровна Шолохова
вспоминает… [беседа с М. П. Шолоховой / записала Н. Троепольская] // Шолохов
Михаил Александрович : [Сетевой ресурс] Режим доступа : http://sholohov.lit-info.ru/sholohov/vospominaniya/troepolskaya-mariya-petrovna-vspominaet.htm
- Вы были с отцом до
самого конца?
- Папа умер 21 февраля 1984 года.
Болел тяжело. У его постели круглосуточно дежурили врачи, моя сестра Светлана и
мама. Я не могла поехать в Вешенскую - очень сильно болела моя дочь Машенька. О
последних минутах знаю со слов сестры. Светлана, папа и медсестра сидели в
кабинете у камина. Отец - в инвалидном кресле. Говорили мало. Вдруг он
спрашивает: «Ты не помнишь песню Исаковского «В лесу прифронтовом»?». Светлана
помнила:
«С берез неслышен, невесом слетает желтый лист.
Старинный вальс «Осенний сон» играет гармонист».
Тут запнулась. Он начал тихим голосом
подсказывать: «Пусть свет и радость прежних встреч Нам светят в трудный
час. А коль придется в землю лечь, Так это только раз. Но пусть и смерть в
огне, в дыму Бойца не устрашит. И что положено кому, Пусть каждый совершит».
Ей тут стало ясно, что именно из-за этих слов и вспомнилась ему песня.
Слабеющим голосом он повторил: «...и что положено кому, пусть каждый совершит».
Потом сказал: «Ну что, девчата, поехали на кровать». Помогли лечь. На какое-то
время он забылся. Затем открыл глаза и позвал маму. Мама подошла. Отец взял ее
руку в свои ладони, поднес к губам и поцеловал. Так он попрощался с нею. Закрыл
глаза, и через несколько минут его не стало. Мама после смерти отца прожила еще
почти 8 лет. Но тихо гасла, как свечка. Подолгу сидела у окна, из которого была
видна отцовская могила. Вспоминала его слова: «Видишь, Маруся, шестьдесят лет с
тобой прожили и ни разу не разводились». Теперь они лежат рядышком. В плиту на
маминой могиле вмонтирована увядшая роза, сделанная из бронзы. Это не случайно.
Папа вставал очень рано, шел в сад, срезал самую красивую розу, наливал воду в
стакан, опускал туда розу, после чего тихонечко входил в комнату, где спала
мама. Ставил розу на тумбочку у изголовья и выходил... Так было всегда.
Шолохова, М. Ни в каком родстве с
Хрущевым отец не состоял : [беседа с М. М. Шолоховаой] // Комсомольская правда.
– Режим доступа : https://www.kuban.kp.ru/daily/22597/19171/
11 января. Прямо в больничной палате супруги Шолоховы
праздновали юбилей. Гостей, понятно, было немного. Маша-Мария, младшая дочь,
поведала мне на другой день, как радовался отец гостям и поздравлениям в
телеграммах и по телефону, как выделил приветствие из нашего издательства,
которое изобразили шутливым плакатом.
18 февраля. Он уже в Вёшках, куда заставил постоянными
настойчивыми просьбами возвратить себя. Наверное, понял, что больница
бесполезна. Утром, когда проснулся, обратился к Марии Петровне, как она потом
рассказала:
– Мы с тобой уж так стали похожи друг на друга, что мне
даже и сон приснился, что для нас обоих подседлали одну лошадь… зелёную.
21 февраля
– последняя у него ночь. Ещё из рассказов Марии
Петровны:
– В одиннадцать, но, может, и в двенадцать ночи за два-три
часа до кончины позвал, взял мои руки, и всё их к себе, к себе притягивает, и
тянется, тянется… Уж сил совсем не было, а потянулся. Я не сразу и догадалась,
что тянулся поцеловать…
Вот же какое пронзающее свидетельство, как сердце сердцу
последнюю весточку передало. Но верну своё перо к событиям 9 января. Передаю
Шолохову слова участливого привета Леонида Леонова, с которым довелось
переговорить перед самым своим выездом в больницу.
Ответил заботливо: «Как… он… там?.. Спасибо… ему… доброе…»
В прошлую встречу, вспоминаю, тоже заинтересованно, хотя
никогда не были друзьями, расспрашивал о Леонове, о том, в частности, пишет ли,
работает ли? Задумчиво – так запомнилось – воспринял мой рассказ, что Леонов в
каждый том своего переиздаваемого собрания сочинений вносит значительнейшие
поправки и вставки.
Оживился – это я принялся рассказывать, что перечитал его,
шолоховскую, публицистику военных лет и, напоминая, переложил сюжет-фабулу
одного из очерков. Небольшое отступление. Летом 1983-го, после того, как
наслушался от Шолоховых охотничьих рассказов, осмелился перерассказать – явно
дерзко – как-то услышанные слова Сергея Тимофеевича Конёнкова об охотничьем
увлечении писателя, заранее скажу, не похвальные. Старый скульптор так
выразился: «Шолохов – он наш Толстой, а не одобряю его этой страсти. Зачем он
убивает уток и гусей?..» Потом, чего скрывать, я пожалел о сказанном. Мне
показалось, что Шолохов обиделся. Ведь все знают, какой он давнолетне-страстный
охотник. Потому-то, улучив настроение-момент, так прямо и сказал: «Мне
показалось, что вы тогда обиделись…»
Ответ был на три фразы.
Первая:
– С годами… всё меняется…
После мучительно воспринимаемой передышки-паузы, что
продлевается ещё и ещё приступами кашля, снова слабый голос:
– У нас… в районе… этой зимою… последнюю волчицу… убили…
И напоследок, как бы заканчивая объяснения с прославленным
собратом по искусству, произнёс совсем короткую фразу. Она даже и неоконченная
не оставляла никаких особых сомнений в том, что мог бы дальше высказать:
– Всякий… зверь… красивый…
Переглядываемся с Марией-Машей и – невольно, не
сговариваясь, – вслух повторяем это поразившее своей мудрой простотой
изречение. Он кивнул, как бы ещё раз удостоверяя высказанное.
Она вышла меня проводить до лифта. Проговорила: «Брат мой,
Саша – старший – тоже здесь. Рак… Тоже. Его положили в другое отделение. Разве
можно им встречаться? Папа не выдержит, если узнает».
Високосный год брал в свою власть и Шолоховых тоже. …Вдруг
он затребовал вернуть его домой в Вёшки. Мария Петровна и дети в отчаянии – там
же не будет таких врачей. Врачи же главной кремлёвской лечебницы справедливо
сказали: «Не надо перечить… Если ему хочется… Вдруг возвращение станет чудом…»
Но выезд всё откладывали – погода плоха для самолёта. Вёшенец каждое утро
взглядом – в нетерпении – в окно: какое небо?..
Летели небольшим самолётом – обком партии побеспокоился и
выделил Як-40. Дома ему разрешали многое. Сперва всё как прежде при
какой-нибудь обычной болезни: с утра газеты, потом подписывал депутатские
ходатайства – «по начальствам», брал в руки книги… Но дикая боль брала своё –
одно сказать, такую болезнь вовсе не зря назвали в народе при жутком
клешневатом облике «рак».
Врач поражена: он отверг наркотики – никаких уколов с
обезболивающим. Уходил в дрёму или в прерывистый ночной сон, только если рядом
была рука Марии Петровны. Чувствовал неловкость, что с ним даже после рабочего
времени просиживали врач и сестра. Пытался урезонивать их – идите, идите же по
домам, со мной ничего не случится… Тяготился и тогда, когда сам уже не мог
взять в руки кружку с чаем или когда ему меняли рубашку. Возненавидел своё всё
более крепнущее бессилие. Курить не перестал. Все догадывались, что он знал о
своей безнадёжной болезни.
И всё-таки пытался-силился жить. Вдруг вспомнил – обещал
какой-то сельской библиотеке «Тихий Дон» с автографом. Вдруг попросил секретаря
сходить в райком и заплатить партийные взносы. Тот, не подумавши, произнёс:
«Есть ещё время», мол, середина месяца, а платить надо в конце. В ответ
«заработал» какой-то в новизне особый взгляд, что был полон непонимания – неужто
не ясно, что для жизни каждый миг значим. Вдруг всплыли в памяти обязательства
перед моим издательством, о которых я рассказал выше. Скончался Михаил
Александрович Шолохов 21 февраля 1984 года глубокой ночью у себя дома, на
втором этаже. Секретарь остановил маятник часов в час и сорок минут.
Над станицей стоял лютый мороз, и заявил о себе ударами по
окнам свирепый степной ветер.
Осипов, В.
Михаил Шолохов – последние годы / В. Осипов // Литературная газета. – 2005. - №
11. – Режим доступа : http://sholohov.lit-info.ru/sholohov/vospominaniya/osipov-sholohov-poslednie-gody.htm
Комментариев нет:
Отправить комментарий