Рассказачивание: историческое осмысление

 Предлагаем вам выдержки из трёх научных статей, посвящённых расказачиванию, которые позволяют взглянуть на него по-новому.

 

Иванов, А. В. «Расказачивание» - трагический, но закономерный финал. Возрождение казачества: каким ему быть? / А. В. Иванов // Научный диалог. – 2013. - № 6. История. Социология. Этнография. – С. 43-62.

Процесс модернизации в России начал «набирать обороты» во второй половине XIX века, с отменой крепостного права. Не случайно именно в это время «казачий вопрос» становится предметом обсуждения в высших сферах Российского государства. В правительственных кругах высказывались мнения о низких боевых качествах казачьих войск, о чрезмерной обособленности казачества, о том, что оно изжило себя в новых условиях. На основании этого выдвигались предложения о лишении казачества особого социального статуса и о переводе его на положение податного.

…объективные факторы «расказачивания» были вполне реальными. И правительство, пусть медленно и непоследовательно, с оглядкой, но все же приступило к его реализации. Первым шагом на этом пути стал отмеченный выше закон 1868 года. Следующим – принятие год спустя, в 1869 году, закона, разрешившего казакам (при соблюдении ряда условий) выход из своего сословия. Окончательное оформление эти условия получили в изданном в 1883 году Положении «О службе казаков вне своих войск, о выходе из войскового сословия и о зачислении в казачье сословие посторонних лиц». Согласно установленным правилам казак, пожелавший выйти из своего сословия, был обязан полностью выполнить возлагавшиеся на него повинности, уплатить положенные денежные сборы и, самое главное, отказаться от своего земельного пая и всех полагавшихся казакам льгот. Естественно, одновременно он освобождался и от всех обязанностей, несение которых предполагал сословный статус. Конечно, подавляющее большинство казачьего населения не могло, да и не желало воспользоваться предоставлявшейся возможностью.

 

Еще одним свидетельством в пользу того, что в конце ХIХ - начале ХХ века правительство Россон проводило политику постепенного «расказачивания», является упорное нежелание правящих кругов решить проблему прогрессирующего сокращения казачьего земельного пая. Упоминавшееся Положение 1869 года устанавливало общевойсковую норму земельного обеспечения казака в размере 30 десятин. Однако рост численности населения в казачьих областях при неизменности начертания их границ привел к тому, что в начале ХХ столетия казачий земельный пай сократился в Оренбургском войске до 24,6 десятин, в Донском - до 16,5, а в Кубанском - и вовсе до 12,5 десятин. Даже в Амурском казачьем войске, располагавшемся в регионе, где имелись значительные массивы свободных земель, размер казачьего земельного надела был несколько ниже нормы -29,1 десятины. Ухудшение земельного обеспечения казачьих хозяйств вело к росту числа казаков, неспособных за свой счет снарядиться на службу что, в свою очередь, давало дополнительные аргументы в пользу ликвидации казачьего сословия. Другим аргументом была более низкая эффективность казачьего земледельческого хозяйства по сравнению с крестьянским. Не имея возможности свободно распоряжаться своим участком, отлучаться на заработки на длительное время, полностью расходовать заработанное на расширение хозяйства, казаки проигрывали экономическое соревнование с окружающим крестьянским населением. Исследования О. Б. Герман свидетельствуют, что в целом казачьи дворы по хозяйственным показателям уступали дворам соседних с ними крестьян. Поскольку доходы, получаемые от эксплуатации земельного участка, с трудом (и не всегда) покрывали расходы на снаряжение на службу, складывалась парадоксальная ситуация: чем больше взрослых сыновей было в казачьей семье, тем ниже был уровень ее благосостояния. (В крестьянской семье ситуация была прямо противоположной.) В статье, опубликованной в 1911 году в журнале «Голос казачества», приводились факты полного разорения казачьих хозяйств при одновременном выходе на службу 2-3 сыновей (близнецов или погодков). Тяжесть возложенных на казачество повинностей вызывала недовольство в его среде. Некоторые представители наиболее радикальной части войсковой интеллигенции высказывали мысли об упразднении казачьего сословия и предоставлении казакам гражданских прав наравне с прочим населением, в частности, полную свободу передвижения, выбора рода деятельности и службы по их усмотрению. Несмотря на очевидный анахронизм войсковой системы, основанной на сословном делении общества, тормозившем процессы социальной модернизации, правящий режим продолжал консервировать прежние порядки. В 1913 году было издано правительственное распоряжение, которое сузило возможность выхода казаков из войскового сословия по сравнению с законоположениями конца Х1Х века. Причиной тому было стремление сохранить казачество как военную силу, но не столько для использования во внешних конфликтах, сколько для целей подавления революционного движения внутри страны. Ненадежность регулярной армии, продемонстрированная ею в событиях 1905-1907 годов, и в то же время высокий уровень воинской дисциплины, управляемости и оперативной маневренности легкой казачьей кавалерии склоняли правительство к идее использования ее для несения полицейской службы. Что же касается самого казачества, то оно заняло довольно двусмысленную позицию. Его общее настроение было таково: повысить жалование, выплачиваемое находящимся на службе казакам, компенсировать за счет государства расходы на приобретение обмундирования и снаряжения, упразднить наиболее обременительные повинности (дорожную, подводную и т п.) и практику проведения ежегодных учебных лагерных сборов для находившихся в льготном разряде казаков, отслуживших действительную службу в первоочередных полках. Таким образом, казачество стремилось избавиться от большей части возлагаемых на него государственных повинностей, но при этом сохранить за собой привилегированное положение в части земельного обеспечения и налогообложения.

Февральская революция, провозгласившая ликвидацию сословий и полное равноправие всех граждан России, с неизбежностью ставила вопрос о ликвидации всех сословных ограничений и привилегий, не исключая и казачьих. Это прекрасно понимала казачья элита в лице генералитета, войскового чиновничества и консервативно настроенной интеллигенции. С целью сохранения земельного статус-кво был выдвинут тезис о том, что казачество является не сословием, а отдельным народом, так как признание его таковым давало основание требовать реализации провозглашенного права на самоопределение в виде автономии войсковых областей в рамках единого Российского государства. В этом случае надежда на неприкосновенность казачьих земель в ходе приближавшейся аграрной реформы имела под собой основание. Созванные по инициативе казачьих «верхов» весной-летом 1917 года войсковые съезды, пользуясь полным бессилием центральной власти, явочным порядком провозгласили автономию своих областей и учредили органы местной власти в лице Кругов и войсковых правительств. При этом новоиспечённые органы власти тут же объявили исключительной войсковой собственностью все земли и их недра, леса, воды и прочие природные богатства, находящиеся на территориях казачьих регионов. К этому решению их подтолкнули действия иногородних (населения казачьих областей, не входившего в состав войскового сословия), выразившиеся в самовольных захватах необрабатываемые земель, входивших в состав так называемого войскового запаса. (Он предназначался для обеспечения наделами казаков, достигших 17-летнего возраста).

 

…осуществление реального «расказачивания» посредством лишения казаков земельных привилегий было поставлено в повестку дня уже Временным правительством.

С приходом к власти большевиков политика «расказачивания» начала осуществляться не на словах, а на деле. Правда, в первые недели существования советской власти, когда та не чувствовала под собой достаточно твердой опоры, «расказачивание» проводилось в форме, вполне устраивавшей казаков. 11 (24) ноября 1917 года ВЦИК и Совнарком приняли декрет об уничтожение сословий и гражданских чинов, согласно которому в числе прочих упразднялось и казачье сословие. В начале декабря Совнарком предоставил казачеству полную свободу передвижения и отменил воинскую повинность, что было встречено рядовой казачьей массой с понятным энтузиазмом. Однако вслед за этим закономерно вставал вопрос об особых условиях казачьего землепользования. Тезис о национализации земли, составлявший принципиальную основу аграрной программы большевистской партии, был несовместим с притязаниями казачества на право собственности на землю и недра в пределах войсковых территорий. Поэтому ин одно из казачьих войсковых правительств не поддержало советскую власть. Осознавая шаткость своих позиции, Совнарком издает обращение к казакам, в котором он очень умело обошел самый острый вопрос - вопрос о наделении землей иногородних. Большевики прибегли к своему традиционному методу: сообщить полуправду, драпируя ее пафосными революционными лозунгами. В обращении говорилось, что принадлежавшие офицерам и чиновникам земли (по терминологии авторов этого документа - «казаков-помещиков») перейдут в руки казачьей бедноты, и никто другой на них не претендует. Но готовившийся Основной закон «О социализации земли» предусматривал уравнительное наделение землей по потребительской или трудовой норме всего проживающего в данной местности сельского населения, то есть, применительно к казачьим регионам, - и иногородних. В документах, направленных центральной властью на места, было отчетливо обозначено требование при наделении землей учитывать интересы не только трудового казачества, но и трудящегося населения вообще, а именно - крестьян смежных со станицами сел. Решение этой задачи было невозможно без отчуждения части казачьих надельных земель. И с весны 1918 года начинается широкое наступление на казачье землевладение. Попытки противостоять экспансии расценивались властями как контрреволюционные проявления и жестоко подавлялись. Так было, к примеру, в Астрахани, где, сломив сопротивление местных казаков, губернский исполком советов не только конфисковал несколько десятков тысяч десятин принадлежавших им угодий, но и вообще упразднил Астраханское казачье войско.

От политики «расказачивания» советская власть не отступала на протяжении всей Гражданской войны. В зависимости от военно-политической ситуации менялась лишь ее острота.

 

Бакланова, И. С. Политика белых и красных по отношению к казачеству в годы Гражданской войны: историографический обзор / И. С. Бакланова // Научный вестник МГТУ ГА. Серия «История, философия, социология». – 2007. - № 13. – С. 24 -

 

…попытки дать объективный анализ причин перехода значительной части казачества в антибольшевистский лагерь приводили советских историков к неизбежной констатации «нетактичности» действий красных вооруженных формирований по отношению к местному населению и даже применения «насилия разного рода». Известный отечественный исследователь Гражданской войны Л.М. Спирин отмечал, что ин летом 1918 г., ни в первой половине 1919 г. рабочему классу не удалось не только «перетянуть» трудовое казачество на свою сторону, но даже нейтрализовать его. Данное положение ученый связал, в частности, с реализацией циркулярного письма Оргбюро ЦК РКП(б) от 24 января 1919 г., на основании которого стали проводиться активные мероприятия по «расказачиванию»: станицы переименовались в деревни и села; запрещалось носить соответствующую одежду. Даже слово «казак» изгонялось из обихода. Само принятие и жесткий тон циркулярного письма Л.М. Спирин объяснил «страшными зверствами», производимыми казаками над рабочими и бедными крестьянами, а нарушение классового подхода (пострадало большинство казаков, в том числе их «трудовая» часть) - нечёткостью формулировок документа, а отсюда - ошибками в действиях местных партийных и советских работников. Последние, по мнению ученого, не смогли перестроиться даже после приостановки 16 марта 1919 г. мер январского циркулярного письма. В результате весной 1919 г. донские казаки восстали.

 

Общим местом в литературе русского зарубежья является обвинение большевиков в жестокости к казачеству, заставившей его взяться за оружие, чтобы дать отпор насильникам и убийцам. В то же время эмигрантские авторы свидетельствуют об аналогичных действиях по отношению к казачьему населению, но уже со стороны Белой армии. Лукомский А.С. отмечал, что только в Новочеркасско-Ростовский период (до ухода в «Ледяной» поход) не поступало жалоб от населения на какие-либо насилия или грабежи войсковых частей. В дальнейшем ситуация изменилась. Грабежи гражданских лиц во фронтовой зоне стали действующей практикой, являвшейся, по мнению участников антибольшевистского движения, следствием, во-первых, недостаточности централизованного снабжения всем необходимым и поэтому перехода к «самоснабжеиню»; во-вторых, - изменением состава Добровольческой армии. Она стала комплектоваться по набору. В нее шли и сознательно - ради наживы. В боях же с красными первыми погибали идейные борцы с большевизмом.

Шульгин В.В. по этому поводу писал, что «белое дело», начатое «почти святыми» попало в руки «почти бандитов». Но, как отмечалось в эмигрантской литературе, и в тот период, когда казачьи области являлись тылом Белой армии, взаимоотношения между добровольцами и казачеством были далеки от идиллии. Генерал А.И. Деникин расценивал все территории, на которых действовали антибольшевистские силы как территории распространения своей диктаторской власти. Несмотря на сохранение на казачьих территориях традиционных органов самоуправления, А.И. Деникин жестко подавлял попытки укрепления казачьей государственности, обвиняя войсковое руководство в «сепаратизме». В ход, как указывали эмигрантские авторы, шли шантаж (сначала признание верховной власти Деникина, потом - военная помощь), интриги, устранение неугодных лиц и др.

Мациевский, Г. О. Расказачивание как историческая проблема / Г. О. Мациевский // Современные исследования социальных проблем : электронный научный журнал. – 2012. - № 5.

…по мнению В. А. Сопова, ««Расказачивание» как явление необходимо рассматривать двояко. Во-первых, широко как естественно-исторический цивилизационный процесс десословизации казаков и интеграции их в общегражданскую жизнь. Во-вторых, узко как борьбу большевистского руководства с инакомыслящими и «инакоживущими» в годы Гражданской войны». Как пишет В.Е. Щетнёв, в истории расказачивания можно рассматривать «несколько этапов: конец ХIХ - начало ХХ века; революция и гражданская война; «нэповское» время; наконец, «великий перелом» начала тридцатых. Каждый из этапов нуждается в осмыслении, в первую очередь сквозь призму социального статуса казака».

На наш взгляд, расказачивание можно и необходимо рассматривать как сложный, многослойный процесс, предполагающий несколько содержательных направлений, которые, в свою очередь, могли переплетаться и накладываться друг на друга.

Во-первых, с точки зрения так называемого «этнического расказачивания, под которым нужно понимать политику государства по торможению процессов казачьей «этнизации», которая активно велась в конце XVII - XVIII вв. и продолжалась в XIX в. Данная политика проводилась в отношении т.н. «исторических» или «вольных» казачьих сообществ (донские, запорожские, гребенские, яицкие казаки) и имела своей целью встраивание казачества в формируемую сословную структуру российского государства в качестве военно-служилого сословия (военные поселяне). Политические традиции вольности, «самостийности», «незалежности» с опорой на такие институты реального народоправства как Круги-Рады (имевшие в качестве политического прообраза вечевую модель древнерусского народоправства), не были затребованы абсолютистской властью. «Этническое расказачивание» велось различными методами и средствами от верстания в казаки представителей других сословных и этнических групп, организации альтернативных «служилых» («указных») казачьих войск и команд до перевода представителей казачьих сообществ в гражданское состояние и переселение их в другие регионы.

 

Во-вторых, необходимо рассматривать и такое явление, как «сословное расказачивание», которое было связано с объективными процессами буржуазных, а затем и социалистических преобразований в стране и переходом от сословного к бессословному обществу. Начало данного процесса явно прослеживается с «великих реформ» Александра II и продолжается до советского времени, когда курс на «индустриализацию и коллективизацию» советского хозяйства и общества стал фактической реализацией планов построения бессословного индустриального общества, но не в капиталистическом, а в социалистическом варианте. При этом необходимо отметить, что политика «сословного расказачивания» - это, прежде всего, политика государства, направленная на стирание сословных черт, мешавших естественному модернизационному развитию общества и переходу его от аграрного к индустриальному этапу.

По словам А.И. Агафонова, «во время проведения буржуазных реформ судьба казачества обсуждалась не только в Военном министерстве и Государственном совете, но и широко на страницах периодической печати. Современники понимали, что с введением новых принципов организации и комплектования армии, развитием вооружения и расширением театра военных действий казачество в традиционных формах становится анахронизмом». В этой ситуации государство избрало политику двойственности: с одной стороны попыталось сохранить сравнительно дешёвую в содержании, управляемую и контролируемую военно-служилую силу, а с другой, облегчить условия службы за счёт отмены сословной закрытости.

Однако государство не планировало масштабных реформ в отношении казачества, которое продолжало существовать как военно-служилое сословие, выполняя роль ударной группировки в военных конфликтах, полицейской силы внутри страны, мобильной силы при реализации специальных охранных заданий и т.д.

 

Логика «сословного расказачивания» продолжалась и в политике советской власти. При этом необходимо отметить, что в Декрете Советской власти от 10(23) ноября 1917 г. «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» говорилось не об отмене конкретно казачьего сословия, а всех сословий без исключения. Декрет от 12(25) декабря 1917 г. «Ко всему трудовому казачеству «Об отмене обязательной воинской повинности и об установлении полной свободы передвижения казаков» был уже адресован непосредственно казачеству и отменял основную сословную повинность казачества - обязательную воинскую службу. 16(29) декабря 1917 г. был издан ещё один Декрет «Об уравнении всех военнослужащих в правах», ставивший целью скорейшее и решительное уничтожение всех остатков прежнего неравенства в армии.

 

В-третьих, очень интересным и важным для рассмотрения является феномен «внутрисословного расказачиванию. Данный тип расказачивания связан с изменениями, произошедшими в среде казачества к рубежу XIX - ХХ вв. и характеризуется внутренней неоднородностью, расслоением сословия по политическим, социально-экономическим, имущественным, ценностно-смысловым, этно-сословным и иным особенностям. Происходит «расщепление» сословно-правового и социально-экономического статуса казачества, само казачье сословие внутренне тоже разделилось на «сословия». Большинство казаков занималось земледелием, но существовало и «казачье духовенство», входившее, в то же время, в российское духовное сословие; и «казачье торговое сословие», складывающееся с середины XIX в., когда наиболее предприимчивые казаки полудили законную возможность откупиться от военной службы, вступив в войсковые торговые общества. Было и «казачье дворянство», входившее в состав российского дворянского сословия, и наделённое многими его правами и привилегиями. После 1867 г. в казачьей среде за счёт сокращения сроков службы и количества служилых казаков начинает формироваться ещё одна категория - неслужилые казаки. Активно формируется и развивается «казачья интеллигенция-разночинство»: учителя, врачи, инженеры, юристы, писатели, историки, художники, архитекторы. Появляются «казаки-буржуа», «казаки-рабочие», «казаки-ремесленники», идёт активное имущественное расслоение.

Новый виток внутрисословного расказачивания связан с революционными событиями начала ХХ в. и Первой мировой войной, когда шло активное имущественное расслоение казачьего сословия. Особенностью внутрисословного расказачивания является его естественный, объективный, зачастую не связанный напрямую с государственной политикой, характер.

В-четвёртых, уникальное и до конца не исследованное явление - т.н. «саморасказачивание». Данное явление было разнопланово и могло быть, с одной стороны, реакцией на попытки государства «оказачить» те или иные социальные и этнические группы, с другой стороны, продолжением процесса «внутрисословного расказачивания», когда обедневшие представители казачьего сословия не желали больше нести военно-служилые повинности, оставаться на положении «полукрепостных». Данный процесс приобретает наибольшую активность в начале ХХ в., когда обязанности по несению службы стали превалировать над привилегиями. Так, например, в требованиях солдат и казаков Читинского гарнизона (ноябрь 1905 г.) заявлялось о необходимости уравнять казачье сословие с другими сословиям по условиям несения воинской повинности.

Особенно ярко стремление к «саморасказачиванию» проявилось в казачьей среде под влиянием Февральской революции. Как отмечает П.Г. Чернопицкий, в начале ХХ в. среди казачьего населения «вызревало понимание необходимости этого преобразования, о чём свидетельствовали решения ряда станиц на Кубани и на Дону, предлагавшие уравнять казаков с крестьянами». По его же сведениям, подобные движения отмечались и в Сибирском казачьем войске, где в 1918 г. возникло целое течение «саморасказачивания».

 

В-пятых, политика некоторых представителей как большевистского, так и белого правительств, проводимая в 1918 - 1920-х гг., т.е. в годы революций и Гражданской войны, и зачастую определяемая как «революционный террор».

Наибольшего размаха «красный террор» в отношение казачества приобрёл в марте-мае 1919 г. во время восстания в Верхне-Донском округе Донецкой области, больше известного как Вёшенское восстание...

Один из руководителей Донского облревкома И.И. Рейнгольд предлагал использовать противоречия между казаками верхнего Дона и южных округов в аграрной сфере, между молодыми и старыми казаками. В своей докладной записке на имя Ленина он писал: «Под вывеской Советского Донского правительства мы должны проводить на Дону красный террор против казачьей контрреволюции, ...действуя и оружием, и словом, и аграрно-просветительной политикой. Комбинируя эти элементы, мы гораздо быстрее и при значительно меньших жертвах добьёмся советизации Дона».

Революционной террор предполагал также террор со стороны белых армий и правительств. И хотя некоторые современные исследователи считают, что особенностью белого террора являлся его неорганизованный, спонтанный характер, что он не возводился в ранг государственной политики, не выступал в роли средства устрашения населения и не служил средством уничтожения социальных классов или этнических групп, в чём было его основное отличие от красного террора, тем не менее, он не становился от этого менее кровавым. Как отмечает Л.И. Футорянский, «во всех казачьих областях с июня 1918 г. устанавливается диктаторская власть, тоталитарный режим..., складывается кровавая диктатура», инициаторами и организаторами которых были деятели белых правительств. Вот лишь некоторые цифры, характеризующие белый террор во время второго похода Добровольческой армии на Кубань: в Майкопе было за две недели расстреляно 7 тысяч человек, а в Новороссийске до 12 тыс, раненых красногвардейцев, матросов, рабочих, среди которых были и казаки. На территории Оренбургского казачьего войска ситуация была схожая.