Воспоминания участников
Сталинградской битвы. Каждое из них бесценно, потому что в них сохранилась
энергетика тех дней, о которых рассказывает ветеран. И порой даже за сухими
строчками вдруг встаёт такая яркая картина, словно ты смотришь на эти события
собственными глазами.
Этот туман, который сначала помогает,
а затем мешает нашим войскам… Ты видишь замполита Заболотного и почти
угадываешь его лицо, хотя нигде не можешь найти его фотографии… Это
торжественно-таинственное чтение приказа военсовета армии Сталинградского фронта
при лампе-коптилке и растянутой над головой замполита плащ-палаткой. И даже
лаконичное упоминание, что майор сказал пару слов от себя, не вызывает
любопытства – ты знаешь, что и как он сказал, и даже чудится, что слышишь звуки
его голоса. Ты там – в степях под Сталинградом и с нетерпением ждёшь
наступления, и волнуешься вместе с бойцами – вдруг отменят?
Именно такие чувства вызывает отрывок
из книги воспоминаний участников и свидетелей Сталинградской битвы «Перелом»,
составителями которой являются три волгоградских историка: П. П. Попов, А. В.
Козлов, Б. Г. Усик. Воспоминания уроженца Баку и настоящего Сталинградца Гамлета Бегляровича Даллахяна.
Приводим отрывок из этого сборника, и
надеемся, что вы тоже сможете прикоснуться к святому для
волгоградцев-сталинградцев дню – 19 ноября 1942 года.
Командир
взвода связи фронтового батальона связи Сталинградского фронта Гамлет
Беглярович Даллахян вспоминает: «Наводили линию связи со штаба фронта к штабам
57-й и 62-й армий, обеспечивали многопроводной кабельной связью КП командующего
фронтом генерал-полковника А. И. Еременко через Волгу… В канун наступления наш
батальон связи был переброшен в 57-ю армию с которой наступал от Чапурников до
хутора Советского. 19 ноября 1942 года мы ещё ничего не знали о начавшемся
контрнаступлении наших войск на севере, на участке Юго-Западного и Донского
фронтов, а тем более об окружении противника.
Наш
407-й ОЛБС – отдельный линейный батальон связи, - как всегда, был разбросан.
Три роты – и все в разных местах. В каждой роте по четыре взвода, и тоже редко
сходились вместе. Не то, что в пехоте – всегда вместе, даже полк – на
расстоянии видимости.
Вот
уже несколько дней наша телеграфно-телефонная рота стояла у железной дороги,
чуть севернее станции Тундутово (теперь Канальная). Мы не знали, сколько будем
стоять там, но подозревали, что скоро начнётся большое наступление. Не зря
пригнали нас сюда. Жили себе в землянках у деревни Татьянка. Сорвали.
Было
холодно, первые морозы сковали лужи. Вынуждены были зарываться в землю.
Закончили
работы как раз вечером 19 ноября, не думая, что проведём здесь только одну
неполную ночь. Мы ещё не вселились, приехал к нам комиссар нашего батальона,
недавно ставший заместителем командира батальона по политчасти майор Заболотный
Сергей Дементьевич. Попросил построить роту для зачтения приказа военного
совета фронта о наступлении, назначенном на 20 ноября. Выстроили роту
мгновенно. Рядом с майором поставили двух бойцов с лампой – сплюснутой
артиллерийской гильзой с фитилем. Над ними несколько человек на вытянутых вверх
руках держали распластанную плащ-палатку, чтобы сверху не было видно света.
Самолёты не летали, но всё же… А со стороны противника нас надёжно защищала
железнодорожная насыпь. Она же защищала нас от обстрела.
Торжественно
звучал голос майора. Он умел зажигать нас даже без всякого приказа, а тут…
«Настал час грозной и справедливой расплаты…» - и так далее. Приказ был большой
– на двух машинописных листах папиросной бумаги. После чтения приказа майор не
удержался всё-таки, сказал несколько слов от себя. Они были нужны. А потом
командир нашей роты капитан Ефимов Илья Иванович собрал командиров взводов в
свою землянку и в присутствии майора поставил задачу перед каждым из нас.
Утро 20 ноября было туманное, противное. Одно
хорошо, что туман закрывал нас. Но это – пока шла подготовка. А потом туман
стал большой помехой. Мало того, пошёл снег. Мы забеспокоились – как бы не
отложили. «Наступление состоится при любой погоде», - успокаивал нас майор
Заболотный. В самом деле – откладывать никак нельзя. Скоро сутки, как пошли в
наступление войска на севере. Мы должны двинуться навстречу им, чтобы сойтись в
заранее намеченном месте. Мы обязаны начать наступление вовремя. Для этого всё
готово. Даже пушки и «катюши» расчехлены, грозно ощетинились стволами танки. Все
ждут сигнала. Уже восемь часов. У нас лопнуло терпение. Это потом мы узнали,
что из-за тумана начало наступления перенесли. Сначала на девять, потом на
десять часов.
Ровно
в десять где-то правее нас за горкой, рассекая тревожную тишину, зашипели
«катюши». Страшное завывание прокатилось по степи, по балкам. На врага полетели
хвостатые термитные мины-снаряды, а вернее, ракеты. Это был сигнал к началу
артиллерийской подготовки. Мгновение – и шквал орудийного огня обрушился на
вражеские позиции. Начали стрелять пушки всех калибров. Стоял сплошной
оглушительный рёв. Казалось, гудит сама земля. И огонь будто не из «катюш» и
пушек вылетает, а недра земли изрыгают его. Почва сотрясалась под ногами, как
во время землетрясения. В воздухе запахло порохом, гарью, дымом.
Канонада
подходила к концу, когда, пофыркивая, вылезли из укрытий наши танки и,
вспарывая на поворотах мёрзлый покров земли, двинулись на позиции врага. За
танками пошла пехота».
Попов, П. П. Перелом. По
воспоминаниям участников и свидетелей Сталинградской битвы : в 2 ч. / П. П.
Попов, А. В. Козлов, Б. Г. Усик. – Волгоград : Издатель, 2000. – С. 159-161.
Комментариев нет:
Отправить комментарий