Народ узнает ваши имена
И в песнях воспоет вас поименно,
И понесет свободная страна
Те песни, как гвардейские знамена.
Это
– строки из поэмы Осипа Колычева «В седых степях дерутся моряки». Я отыскал ее
в сентябрьских номерах газеты «Красный флот» за 1942 год, занимаясь историей
«Песни о Севастополе». С песни этой, собственно говоря, все и началось.
Помните?
На ветвях израненного тополя –
Теплое дыханье ветерка…
Над пустынным рейдом Севастополя
Ни серпа луны, ни огонька.
Стихотворение, которое начиналось этими строчками, поэт
Алексей Сурков написал в июне 1943 года, а год спустя, опубликовал в своем
поэтическом сборнике «Россия карающая». Там, по всей вероятности, и прочитал
его композитор Сергей Потоцкий, работавший в ту пору над музыкой к кинофильму
«Иван Никулин – русский матрос» по одноименной документальной повести Леонида
Соловьева.
Это был первый в истории советского кинематографа
полнометражный художественный фильм, снятый в цвете гидротипным способом.
Потому его нет-нет да и упомянут сегодня в киноведческих справочниках и
пособиях. А ведь выпущенная на экраны страны весной 1945 года романтическая
кино-баллада режиссера Игоря Савченко имела огромный успех у зрителей. Хорошо
помню, как вместе со своими сверстниками и одногодками –детворой военного
времени – «играл в Никулина», как до нас «играли в Чапаева». Подвиги главного
героя картины матроса-богатыря Ивана Никулина и его боевых
побратимов-черноморцев Захара Фомичева, Николая Жукова, неунывающего Папаши,
достоверно и ярко сыгранных в фильме И.Переверзевым, Б.Чирковым, М. Сидоркиным
и С.Каюковым, - стали для нас символом патриотизма, храбрости, удали,
олицетворением славных традиций отечественного флота.
Полюбилась и надолго осталась в памяти и песня про севастопольского моряка, которую исполнял в фильме Борис Чирков. Долго и безуспешно разыскивал я ее слова и ноты. Как теперь выяснилось, нигде она не публиковалась. Лишь однажды, вскоре после выхода «Ивана Никулина» на экран, Борис Петрович напел ее на пластинку в сопровождении инструментального ансамбля. Давняя эта пластинка сохранилась в архиве семьи композитора. По ней и пришлось «восстанавливать» музыку «Песни о Севастополе» (так назвал ее Сергей Иванович Потоцкий).
В
дни празднования сорокалетия героической обороны этого черноморского бастиона
мы обратились к Борису Петровичу с предложением спеть эту песню в передаче
«Песня далекая и близкая». Уговаривать его не пришлось. И фильм про Ивана
Никулина, и песня, которую он там пел, были, как выяснилось, очень дороги
артисту. Более того, в телестудию Чирков пришел не один, а вместе с Иваном
Федоровичем Переверзевым – исполнителем роли Ивана Никулина. Никогда не забуду,
как волновались оба – многоопытные ветераны кино, народные артисты СССР, -
вспоминая о работе над фильмом.
- Не только для меня и Переверзева, но и для всех нас,
кто участвовал в картине «Иван Никулин – русский матрос» - работа эта
особенная, - сказал Борис Петрович Чирков. – Ведь создавалась она в самые
напряженные дни Великой Отечественной войны и рассказывала людям, народу о
героических подвигах тех, кто защищал нашу Родину.
У
фильма этого есть одна особенность – он не выдуман, а создан на основе
действительных событий. Группа моряков, вырвавшихся из осажденного Севастополя,
организовала партизанский отряд. Их действия в тылу фашистских войск и легли в
основу нашей картины…
Дальше
в разговор с Чирковым и Переверзевым включились приглашенные в студию молодые
моряки из московского морского экипажа. Дело в том, тогда, в 44-м, именно из их
подразделения режиссер Игорь Андреевич Савченко отобрал 25 человек для участия
в съемках картины.
-
Это оказались удивительные люди! – вспоминал о них Иван Федорович Переверзев. -
Каждый из них прошел огромную жизненную школу в той суровой войне. Были среди
этих матросов даже такие героические люди, которым приходилось участвовать за
день в шести штыковых атаках!
Когда
они появились у нас в съемочной группе, как раз привезли для актеров морскую
форму, и меня в эту форму одели. Выглядел я в ней по сравнению с ними, прямо
скажу, неважно. И тогда Игорь Андреевич, указав на меня, предложил им:
«Сделайте из него настоящего матроса».
Моряки
словно ждали этого приказа и тут же принялись за меня основательно…
На
протяжении всего времени съемок они ревностно следили, чтобы в чем-то и где-то
я, как говорится, не уронил чести, достоинства и звания матроса Ивана Никулина,
следили и помогали мне как актеру. И если роль мне удалась, то это в высшей
степени их заслуга.
После
долгой сердечной беседы была песня. Борис Петрович Чирков спел ее, как мне
показалось, еще лучше, теплее, вдохновеннее, чем в картине. Очень растрогал его
и Переверзева сувенир, приготовленный моряками: новенькие тельняшки и
бескозырки – символ матросской славы и геройства. Весело улыбающиеся, в бескозырках,
которые вновь, спустя годы, оказались им очень к лицу, - такими запечатлены они
в заключительных кадрах передачи и на снимках, оставшихся на память участникам
съемки.
А
мне не давал покоя и все не выходил из головы разговор, состоявшийся с актерами
после съемок.
-
Я давно слежу за вашими поисками забытых песен, их авторов, попытками нащупать
пути-дорожки к судьбам героев песен, – сказал, обращаясь ко мне, Борис
Петрович. – Так почему бы не вникнуть вам поглубже в историю подвига героев
нашей картины и повести, которая легла в основу ее сценария, точнее – их
прообразов.
- Помнишь газету? – обратился он к Переверзеву. – Ее
принес однажды на съемку Савченко. Там был огромный очерк о подвиге двадцати
пяти краснофлотцев в сорок втором году, летом, где-то на Кубани. В нем ведь не
только сюжетные моменты совпадали с теми, что вошли в наш фильм, но даже
фамилии и имена были те же, что и у наших с тобой героев.
Иван
Федорович подтвердил, что помнит. Только вот что это была за газета, оба
забыли.
Уже
на следующий день, вооружившись многотомной историей Великой Отечественной
войны, я прочел все, что написано в ней, а также в некоторых других материалах
и документах о боевых действиях моряков, которым пришлось сражаться в ту пору
на суше, а еще конкретнее – на Кубани. Однако ничего, что могло бы пролить свет
на обстоятельства, связанные с подвигом двадцати пяти моряков-черноморцев,
найти не удалось. Ни к чему не привело и обращение к историкам, работникам
военных архивов. Автора повести «Иван Никулин – русский матрос», который мог
бы, наверное, помочь в этом поиске, давно уже не было в живых.
Помог
случай. Просматривая в поисках стихов и песен военных лет подшивки газеты
«Красный флот», в номере за 29 августа 1942 года я обнаружил то, что искал:
очерк политрука Ивана Мирошниченко «Бессмертный подвиг 25 краснофлотцев». И в
нем – знакомые по фильму и повести Л.Соловьева имена героев.
Вскоре
такой же материал я отыскал еще в более «солидном» издании – газете «Правда» за
то же самое 29 августа 1942 года.
Одновременная
публикация такого материала в главной флотской газете и главном печатном органе
ЦК партии явление редкое и неординарное.
Вот что говорилось в передовой статье
«Правды» по этому поводу:
«Сегодня
в «Правде» публикуется корреспонденция о беспримерном подвиге 25 черноморцев,
возвращавшихся после лечения в госпитале в свои части и в пути вступивших в бой
с воздушным десантом врага. Моряки истребили 68 гитлеровцев, взяли в плен 12 и,
захватив у них оружие, продолжали преследовать врага.
Черноморцам
удалось уничтожить два «юнкерса» и заставить сдаться в плен десант с третьего
самолета.
Пусть
вся страна от края и до края узнает о героизме этих чудо-богатырей!»
Вот что рассказывалось в опубликованном
«Правдой» и «Красным флотом» очерке о последнем бое героев-черноморцев:
«Шли
дни. Отряд Ивана Никулина, отрезанный от основных наших сил, рос и укреплялся.
В него вошли все, кто был способен носить оружие, кому была дорога Родина. К
героям-морякам пришло еще двести бойцов, в борьбе с врагом готовых на все. Они
громили немецкие тылы, беспощадно истребляли гитлеровское зверье.
Пробиваясь
к своим, отряд наскочил на крупное соединение, готовившееся форсировать реку.
Моряки решили сорвать операцию фашистов и, несмотря на неравенство сил,
завязали бой. Немцы бросили против маленького отряда артиллерию и много танков.
На центр отряда, где находился Иван Никулин, мчались десять тяжелых машин. Они
шли лентой по узкой лощине.
Минер
Иван Никулин совершил бессмертный подвиг. Обвязавшись гранатами, он бросился
под ведущий танк. Машина взорвалась. На нее наскочили задние, врезаясь друг в
друга. Выскочившие из танков экипажи были истреблены пулеметным огнем.
Ровно
сутки группа, возглавляемая моряками, вела бой с целым соединением фашистов.
Советские воины несколько раз ходили в контратаку, дрались смело, храбро, до
последнего дыхания».
В очерке Ивана Мирошниченко были приведены
фамилии и имена девяти моряков-черноморцев, участников этого боя – Ивана
Никулина, Василия Клевцова, Филиппа Харченко, Захара Фомичева, Василия Крылова,
Николая Жукова, Коновалова и Серебрякова.
Его публикация не прошла незамеченной. Мне
рассказывали, что Верховный главнокомандующий распорядился выяснить и уточнить
обстоятельства и детали описанных в нем событий и представить героев к
правительственным наградам. Но осуществить это по их горячим следам не удалось.
Кубань, где они происходили, более года была оккупирована. Автора очерка
перебросили на другой участок фронта и, спустя несколько месяцев, 10 сентября
1943 года он погиб при штурме Новороссийска, о чем я узнал из статьи его
боевого товарища и тоже военного журналиста Евгения Каменецкого, опубликованной
в трехтомнике «В редакцию не вернулся…». Из нее можно почерпнуть некоторые
подробности и детали, связанные с историей появления очерка на страницах
«Красного флота» и «Правды».
Однако ни статья и воспоминания
Каменецкого, с которым я успел тогда встретиться и поговорить, ни поездка на
Кубань, предпринятая мною в июле 1982 года для съемок сюжета с рассказом об
этом подвиге в передаче «Песня далекая и близкая», ни обращение мое к читателям
газеты «Красная звезда» и телезрителям накануне выпуска в свет этой передачи не
помогли мне в поиске.
Ясно одно – Кубань – единственный пока
конкретный ориентир и реальная точка отсчета в этот поиске. Где-то там, на Кубани,
в хуторах и станицах живут последние очевидцы и свидетели, а возможно, и
непосредственные участники тех далеких событий.
Но ведь на территории Краснодарского и
Ставропольского краев в дни героической обороны Кавказа (а именно тогда
совершили свой бессмертный подвиг моряки-черноморцы) в тылу фашистских войск
действовали 142 партизанских отряда и группы.
В какой из них входила и была его боевым
ядром группа моряков во главе с Иваном Никулиным? Откуда начинался и какими
маршрутами проходил боевой путь этого отряда? Наконец, где, у какой реки
позарастали следы от траншей и окопов – места последнего боя Ивана Никулина и
его славных товарищей?
В очерке Ивана Мирошниченко на все эти
вопросы ответа не найти, сколько в него не вчитывайся. Да это и понятно: газеты
военного времени не имели права публиковать сведения о путях передвижения,
местах и пунктах боев или дислокации войск, даже если
речь шла о небольших подразделениях, каким был отряд минера Никулина.
И все-таки я надеюсь и верю, что и шесть с
половиной десятилетий спустя можно на это рассчитывать, а главное – помнить и
не забывать, какой ценой досталась нам Победа.
И пусть песни тех далеких и
незабываемых лет будут нам верными ориентирами и добрыми помощниками.
Источник:
Бирюков, Юрий Евгеньевич. «На ветвях израненного тополя…» / Ю. Е. Бирюков // Завалинка. Музыкальная соцсеть [Электронный ресурс]. – Режим доступа : https://tunnel.ru/post-istoriya-pesni-na-vetvyakh-izranennogo-topolya-iz-k-f-ivan-nikulin
К
сожалению, «Мосфильм», на котором был снят фильм «Иван Никулин – русский матрос»,
ограничил просмотр своих материалов на других ресурсах, поэтому желающим
услышать песню в исполнении Бориса Чиркова, мы советуем перейти на Ютуб - https://youtu.be/-f-U7JrsfjU. Там же
можно посмотреть весь фильм.
А
мы предлагаем послушать эту песню в исполнении Алексея Козлова.
Комментариев нет:
Отправить комментарий