В день начала Великой Отечественной войны нельзя не вспомнить об обороне Брестской крепости и её защитниках, показавших фашистам, что сражение с русскими будет нелёгким, и сама победа в "молниеносной войне" - под большим вопросом. В прошлом году мы сделали публикацию "Подвиг гарнизона Брестской крепости". В этом году хотим представить отрывок из книги, посвящённой женщинам и детям крепости. Фашисты в своих воспоминаниях отмечали, что яростнее всего при обороне Брестской крепости дрались пограничники и "женский батальон" (так они называли жён и дочерей командиров, медсестёр и вольноопределяющихся, которые взяли в руки оружие и оказали сопротивление).
Гребенкина,
А. А. Живая боль. Женщины и дети Брестского гарнизона / А. А. Гребенкина. –
Минск : Беларусь, 2008. – 174 с. : ил.
Вместе с батальонным комиссаром Н.С. Богатеевым спасала раненых: выносила больных из пылающего здания хирургии медсестра Вера Павловна Хорецкая.
Попытка гитлеровцев с ходу захватить госпиталь провалилась. Огонь защитников Волынского укрепления вынудил фашистских захватчиков залечь. Бой нарастал.
Получив подкрепление, гитлеровцы под прикрытием пулеметно-автоматного огня снова ринулись вперед. Ряды защитников таяли. Женщины предложили С.Т. Зысковцу снять воинские различия и обмундирование. Он отверг их предложение, заявив, что жил и умрет коммунистом. Без боеприпасов, обессилившие, были захвачены фашистами Степан Зысковец, Иван Зазулин и Иван Иванов, и тут же были расстреляны.
В неравном бою погиб начальник госпиталя, участник гражданской войны, коммунист Степан Семенович Бабкин.
Медсестра
Вера Павловна Хорецкая также находилась на передней линии огня, среди
защитников. Помогая раненым, сделала много перевязок. Когда ей сказали, что в
густом кустарнике, где сражались пограничники, есть раненые, она поспешила к
ним. Успела перевязать несколько бойцов, которые тут же уходили на передовые
позиции. Мимо Веры пробегали, стреляя на ходу, бойцы. Недалеко упал раненый
пограничник Кукушкин. Вера бросилась к нему, оттащила в сторону, стала
перевязывать раненого и не сразу обнаружила двух гитлеровцев. Перевязка была
почти окончена, а гитлеровцы все плотнее сжимали кольцо. Прикрывая собой бойца,
она крикнула: «Стойте! Здесь раненые!» Автоматная очередь заглушила этот крик.
19-летняя комсомолка была в упор расстреляна фашистами.
Когда
начался обстрел крепости, Прасковья Леонтьевна Ткачева, медсестра госпиталя,
увидела, что горит терапевтическое отделение. Хирургическое отделение было
разрушено, а в нем находилось около 80 человек. Разбита была перевязочная,
горела кладовая. В результате обстрела появились раненые. Многим больным
накануне сделали операции, и они не могли самостоятельно передвигаться. Прасковья
получила задание от батальонного комиссара Н.С. Богатеева размещать больных в
ближайшем земляном валу. От хирургического отделения до первого ряда валов было
100-150 м. За ним полукругом располагался второй ряд валов, а за ними, скрытый
с трех сторон валами, находился скотный двор. Напрягая все физические и душевные
силы, она спасала больных и раненых от неминуемой гибели. Со второго этажа, где
находились послеоперационные красноармейцы, нуждавшиеся в помощи, удалось
вынести 20 человек. Прибежав в очередной раз, она увидела, что остальным
больным ее помощь уже не нужна: обвалилась стена, заживо похоронив десятки
людей. Чувство горечи, боли и страдания за них было безутешным. В каземате было
спасено 28 человек. Необходимо было также перенести в валы и перевязочный
материал и белье, которое тоже можно было использовать для перевязок. Несколько
раз пришлось бегать в горящее отделение за медикаментами.
Припасов воды, медикаментов, бинтов для перевязок хватило только на несколько часов боя. Когда кончились бинты, в ход пошли наволочки, портянки, простыни. Не стало и воды.
Бойцов становилось все меньше. Силы покидали многих раненых. К полудню к каземату близко подошли фашисты, применили дымовые шашки. Несколько раненых задохнулись. Прасковья Леонтьевна была ранена двумя осколками снарядов.
«Все лихорадочно думали, что делать. Передо мной, вспоминала П.Л. Ткачева, очень ясно высветилась вся моя жизнь. Я стала анализировать, правильно ли я жила, все ли делала для укрепления своего социалистического Отечества? И сколько я не осмысливала критически свою жизнь, чувствовала, что все шло правильно, серьезных ошибок я не допускала. Моя жизнь целиком и полностью принадлежала Коммунистической партии и Ленинскому комсомолу.
Положение защитников на Южном острове становилось все более критическим. Удастся ли кому-нибудь остаться в живых? А если нет? Как узнают советские люди о судьбе своих близких, сыновей и дочерей? Раненые и больные попросили меня записать их фамилии и адреса, сообщить в записке о самоотверженной борьбе с врагом. Но чем записать? На чем? Ни у кого не нашлось даже клочка бумаги. Нашелся простой карандаш. И я вспомнила, что у меня с собой профсоюзный билет[1]. На нем сокращенно записала имена людей, их адреса. «Их было пять. Кукушкин, пограничник, г. Сталинград, улица Сталина, дом 1, квартира 3, погиб, убил много немцев. Родионов, пограничник, автоматчик, г. Ленинград, улица Ленина, погиб. Больной Назаров С.И., заменил Родионова, мать живет в Ленинграде, улица Сталина, дом 2, убил много фашистов, погиб. Больной Серов, лег за пулемет, что с ним не знаем. Мы стремились выйти, нас окружили немцы, погибли комиссар Н.С. Богатеев, Хорецкая Верочка во время оказания помощи пограничнику... и Ровнягина Дуся... втроем несли бойца, бежали из последних сил к двери, но туда прорвались враги. Наши воины убили несколько фашистов. Оставшихся в живых фашисты забросали гранатами... Убили около 22 больных и раненых. Нас осталось четверо. Женщина, не помню фамилии, приехала к сыну, ранена в руку, больной Абодошвили из Ташкента и больной Лерманштейн и ...»
24
июня, после захвата Южного острова фашисты стали тщательно проверять укрытия и
обнаружили «лазарет» П.Л. Ткачевой. Они взяли в плен раненых, женщин вместе с
детьми из других отсеков вала. Пленных построили в колонну и повели в лагерь
для военнопленных.
В колонне пленных П.Л. Ткачева находила силы, чтобы поддерживать раненых, нести носилки с тяжелобольными красноармейцами. С этой же целью по пути следования Прасковья Леонтьевна организовала женщин и подростков, подавала команду: «Раненых не оставлять!» И снова обессилевших бойцов поднимали, помогали идти или несли поочередно. За этот поступок Прасковью Ткачеву фашисты едва не расстреляли.
Комсомолка Нина Косенкова работала в госпитале вольнонаемной. В момент начала войны находилась на дежурстве в хирургическом корпусе госпиталя, участвовала в эвакуации больных в укрытия, оказывала помощь раненым. Ее муж Косенков Федор Петрович сражался в это время на Кобринском укреплении.
Сестры Бобровы Вера, Надежда и Любовь также были в госпитале вольнонаемными. Медсестра Вера Филимоновна Боброва (Степанюк) в ночь на 22 июня дежурила в терапевтическом отделении. В первые минуты обстрела она находилась на первом этаже, а больные на втором. Несмотря на опасность, девушка бросилась им на помощь. В здание попал снаряд, помещение загорелось. Ее подопечные были беззащитны. Некоторые передвигались с трудом. Вера думала только об одном: как спасти людей, как успеть их перенести в укрытие. На одном из больных загорелась одежда. Вера сразу стала тушить огонь, призывала всех к спокойствию и порядку. Обратилась к выздоравливающим красноармейцам с просьбой помочь перенести прикованных к постели людей, остальным помогала спуститься вниз, укрыться в безопасном месте. Спасая людей, она сама была ранена и контужена, потеряла сознание. Комиссар Н.С. богатеев перенес ее в каземат, к спасенным ею людям. Когда В.Ф. Боброва пришла в сознание, то была уже в фашистском плену. Родственники нашли ее среди пленных и более года выхаживали, лечили, но на всю жизнь Вера осталась глухой.
Надежда Филимоновна Боброва работала в госпитале рентгенотехником в физиотерапевтическом отделении. 21 июня до часа ночи она находилась в госпитале на дежурстве: помогала готовить очередную партию больных для отправки в г. Пинск. Грохот войны застал ее дома, на ул. Шевченко. Услышав взрывы в крепости, Надежда побежала туда. Она помогала раненым уходить из-под обстрела, оказывала им посильную помощь.
Любовь Филимоновна Боброва (Фигурская) кастелянша терапевтического отделения госпиталя в ночь на 22 июня дежурила. Вместе со всеми женщинами помогала больным и раненым. Попала в плен, но через несколько дней ей удалось вырваться из него и вернуться домой.
Прасковья Алексеевна Горелова-Черемина, помощник начальника аптеки военного госпиталя, в момент обстрела крепости была дома. Наспех собрав племянницу дошкольного возраста Валю, передала ее ходячим больным, которые устремились в укрытие. Сама же с Иваном Кузьмичем Маховенко, начальником 2-го хирургического отделения, военврачом 3-го ранга, и Александром Борисовичем Юровицким, начальником аптеки, прибежала в хирургическое отделение госпиталя. Подготовила из простыней перевязочный материал. Из вещевого склада ей удалось принести кое-какую одежду больным, сделать небольшой запас воды, помочь раненым и больным. Когда их укрытие было захвачено, вместе с ранеными бойцами оказалась в плену.
Санитарка Дарья Даниловна Хохленко в ночь на 22 июня дежурила в хирургическом корпусе, в глазном отделении. В начале бомбардировки там разорвалось несколько снарядов, рухнули потолки, завалившие проходы в палаты, где находились на излечении бойцы и командиры Красной Армии. Под руководством военврача 3-го ранга И.К. Маховенко она участвовала в спасении больных. Дарья Даниловна спасла около 50 человек, способных передвигаться, и вывела их на кухню, которая располагалась в одном из казематов. Через несколько минут здание хирургии оказалось разрушенным настолько, что остальных приходилось выносить через окно под бомбежкой и обстрелом. Дарья Даниловна была ранена в левую руку и левую щеку, потеряла много крови.
Во
второй половине первого дня войны Дарья Даниловна вместе с ранеными, больными и
некоторыми медработниками попала в плен. К сожалению, очень мало сведений
сохранилось об отважной медицинской сестре Евдокии Игнатьевне Ровнягиной. Она
более десяти часов находилась на передовых позициях среди защитников крепости и
как медицинская сестра, и как боец. Во второй половине дня была сражена
вражеской пулей. Свидетелями ее гибели были А.В. Савина и П.Л. Ткачева. Грохот
канонады на рассвете 22 июня застал Александру Васильевну Савину дома. Накануне
она отдежурила и отдыхала. От ударов по крепости вышибло оконные проемы,
обвалилась внешняя стена, упал платяной шкаф. Шура схватила свои документы, в
том числе и комсомольский билет, наспех оделась и побежала в инфекционное
отделение, здание которого уже было разрушено. Там находилось много
тяжелобольных. А.В. Савина вместе с другими работниками госпиталя получила задание
спасать больных, переносить их в земляной вал, который находился примерно в ста
метрах от корпуса, недалеко от скотного двора. Вся территория госпиталя
простреливалась, подвергалась бомбежке с воздуха вражескими самолетами.
Приходилось носилки с больными передвигать по земле, некоторых тащить на
одеялах, плащ-палатках. Использовала все, что было под рукой. Иногда
задерживалась в воронках, так как автоматные очереди прошивали местность. «Разместив больных, вспоминала А.В. Савина,
получила задание запастись перевязочным материалом, бинтами, марлей,
лекарствами, как всем тогда представлялось, только на несколько часов боя. Я
отправилась в отделение. Но проникнуть туда не смогла. Как только выползла из
укрытия, увидела фашистов. Затаилась в кустарнике. Решила переждать несколько
минут, чтобы потом попытаться проскочить, но сразу не удалось. В этот момент
наши пулеметчики на валах метко уничтожали врага. Вернулась в убежище ни с чем,
а там уже меня считали погибшей. Остались раненые и больные без медикаментов и
воды. Двое раненых бойцов один за другим поползли к каналу за водой, но так и
не вернулись. Решилась поползти и я, зная, что канал почти рядом. Взяла
имевшиеся две фляги у раненых и поползла к воде, но принести ее не смогла. Как
только опустила у берега канала одну флягу, затем вторую, фашисты тут же их
прострелили. Сама чудом осталась жива. Видела, что в других земляных валах
собрались женщины с детьми, кухарки, повар, раненые. С ними были безоружные
врачи Маслов и Мохов. Фашисты прорвались к валам. Всех вытолкнули и вывели
ближе к госпитальному корпусу. С ними был тяжелораненый политрук. Его фашисты
расстреляли лежащего. Еще несколько бойцов были убиты автоматной очередью, в
том числе и тяжелобольные. Остальных погнали на Центральный остров. Обнаружили
и нас. Вытолкнули ходячих раненых, тяжелораненых расстреляли. Собрав большую
группу женщин, раненых, среди которых была и я, фашисты решили прикрыться нами,
наступая на остров. Слышали мы, как кричали нам защитники из развалин:
«Женщины, ложитесь!» Все падали, и шла интенсивная стрельба. Фашисты нас снова
поднимали и посылали вперед. Повторялось это несколько раз, до самых сумерек.
Было очень страшно».
Старшую лаборантку клинического отделения госпиталя Анну Яковлевну Овчинникову война застала дома. Накануне она поздно работала вместе с заведующей лабораторией Ксенией Трофимовной Тимофеевой. Около 23 часов ушла отдыхать. И при первых взрывах в крепости побежала с К.Т. Тимофеевой в отделение. Дежурившие медработники эвакуировали больных. Вместе с дежурившей в эту ночь в отделении Марией Васильевной Шимко она вывела ходячих больных в укрытие, а затем вернулась за тяжелобольными. Горел корпус, из-за дыма трудно было ориентироваться. Анна Яковлевна Овчинникова вспоминала: «Всех вынести не успели, и спасти уже вынесенных тоже не смогли. Когда мы в очередной раз с раненым бойцом на носилках пробирались к своему земляному валу, то услышали немецкую речь, выстрелы, крики детей, женщин. Когда там поутихло, мы ползком добрались туда и увидели жуткую картину: несколько убитых красноармейцев лежали около вала. Группу оставшихся в живых и передвигавшихся раненых фашисты вели под конвоем. Мы обошли помещение земляного вала в надежде найти живых. Не найдя никого, уложили нашего раненого. Оружия у нас не было. Нечем было защитить даже одного раненого. Укрыли его от глаз врага и снова отправились в отделение. Но пройти туда уже не смогли, и некоторое время пришлось нам скрываться в зарослях кустарника. В наше отсутствие, как потом выяснилось, фашисты ворвались в одно из отделений госпиталя, стали прикладами бить больных, требуя идти вместе с ними в Цитадель, чтобы под их прикрытием захватить Центральный остров. больные отказались подчиниться и были расстреляны. Враги забрали из отделения оставшееся госпитальное белье, халаты, матрацы. Мы с Марией Шимко были свидетелями, как фашисты, надев на себя белые халаты и спрятав под ними автоматы, под видом медработников хотели проникнуть к мосту через реку Мухавец к Холмским воротам. Их план был разгадан защитниками. Застрочил наш пулемет, и немцы были скошены огнем воинов 84-го стрелкового полка. Снова решили вернуться к своему больному. С надеждой стали ждать своих бойцов-освободителей. К вечеру из укрытия заметили небольшую группу вооруженных красноармейцев, которые пришли в укрытие. Определив «укромные» места, они действовали как снайперы и уничтожили несколько фашистов. Под их защитой находились мы более суток. Расспрашивали о положении в крепости, но они тоже были в неведении. Убежденно доказывали, что это очередная, но более крупная провокация шашистов, что она им дорого обойдется. бойцы делали вылазки, продолжали вести оборону до исхода дня 23 июня, хотя у них было несколько винтовок и мало патронов. Вместе с ними мы собирали оружие у сраженного врага, у погибших наших бойцов вдоль земляного вала. Это было опасное занятие, но другого выхода у защитников этого участка обороны не было. Двое суток продолжали борьбу с озверевшими фашистами. Вечером гитлеровцы забросали нас гранатами. Несколько бойцов погибло, остальные получили ранения. Мы попали в плен. Раненых пытались нести на себе, но фашисты нам этого не позволили: били прикладами, угрожали расстрелом. Передвигавшихся раненых защитников увели от нас, тяжелораненых расстреляли. Привели к большой группе пленных, где были и раненые, и женщины, и дети. Здесь мы увидели Шуру Савину, несколько других знакомых женщин. Из всех захваченных людей образовали колонну, примерно более сотни человек. Много в колонне было гражданского населения. Всех гнали в сторону Тересполя. Конвоиров было немного. Вели нас к Варшавскому шоссе, через мост. По пути к реке Буг мы договорились с Савиной и Шимко, что, не доходя до моста через Буг, незаметно убежим из колонны. Когда проходили мимо поля картофеля, по одной, незаметно, в разных направлениях побежали и залегли в кустарнике. По нам выпустили автоматную очередь, но все обошлось благополучно. Колонна прошла. Мы нашли друг друга. Огляделись. Картина вокруг была тяжелая: крепость пылала, в отдельных местах горел и город. Сами были грязные, на руках и ногах ссадины, запеченная кровь, куда идти не знали. Сняли рваные, черные от грязи и копоти халаты, стряхнули с себя по возможности грязь и пыль и пошли в город. На улице Краснофлотской постучались в бедный домишко. Вышла женщина. Оглянулась кругом, только и спросила: «Советки?» Мы кивнули утвердительно. В доме нам дали помыться, покормили, расспросили, откуда идем, как дела в крепости. Нам рассказали о неутешительных событиях в городе. Утром Мария Шимко ушла к сестре, а мы с Александрой Савиной твердо решили идти домой, в Осиповичский район. Но для этого надо было как-то приодеться, приобрести продукты питания». Анна Яковлевна Овчинникова с Александрой Васильевной Савиной несколько дней находились на квартире у одной из сотрудниц госпиталя, работавшей по вольному найму, потом две недели скрывались у других знакомых. С их помощью устроились 10 июля 1941 г. в паровозное депо подсобными рабочими на кухню. Однако по-прежнему продумывали возможности выезда из города. И такой случай представился. С помощью старика австрийца, работавшего машинистом, в первых числах сентября, переодевшись в железнодорожную форму, выехали из Бреста. Проехав километров сто, сошли с товарного поезда и добирались домой пешком два месяца.
[1] Этот полуобгоревший профсоюзный билет N4 69267 экспонируется в Музее обороны Брестской крепости. Рядом с ним портрет девушки в военной форме. благодаря записям в этом билете удалось отыскать некоторых родственников защитников Брестской крепости.
Комментариев нет:
Отправить комментарий