В день рождения Михаила Александровича Шолохова мы публикуем статью М. Н. Урусовой, посвящённую рассказу "Судьба человека".
ХРИСТИАНСКИЕ
МОТИВЫ В РАССКАЗЕ-ЭПОПЕЕ
М. А. ШОЛОХОВА
«СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА»
Михаил Александрович Шолохов
позиционировал себя, как атеист, что было закономерно, учитывая его членство в
рядах КПСС и исполнение обязанностей депутата Верховного Совета СССР. Но,
изучая творчество писателя, замечаешь не характерное для не верующего отношение
к религии и служителям культа. Даже во время разгула воинствующего атеизма
Шолохов не пишет о вреде религии и практически не создаёт отрицательных образов
священнослужителей (исключение – рассказы «Нахалёнок» и «Алёшкино сердце»). На
первый взгляд, чем старше становится писатель, тем меньше в его произведениях
фигурирует религия, между тем, Н. И. Стопченко[1]
обратил внимание на глубокое православное мировосприятие мира Шолоховым.
Апофеозом этого мировосприятия стал рассказ-эпопея «Судьба человека».
А. Б. Галкин в статье «Рассказ М. Шолохова «Судьба человека» и Книга Иова»[2], указывает на переплетение сюжетов этих двух произведений, отмечает едва ли не цитирование отдельных мест Книги Иовы, и задаётся вопросом: читал ли Шолохов эту книгу? Для нас ответ очевиден – в Каргинской сельской школе и Богучарской гимназии, где обучался маленький Шолохов, в программу входил предмет «Закон Божий», в рамках которого немалое внимание отводилось чтению и толкованию Библии. Шолохов знал и помнил Книгу Иовы (по воспоминаниям Л. Б. Мазрухо писатель обладал прекрасной памятью – мог точно сказать в какой день в том или ином году выпал снег, писал сценарий фильма «Поднятая целина» не заглядывая в книгу)[3]. Для нас более интересен был другой вопрос – что заставило Михаила Александровича обратиться к библейскому сюжету? И поиски ответа на этот вопрос привели нас к выводу: подробная и толковая статья А. Б. Галкина не исчерпывает тему христианских мотивов в «Судьбе человека». Хотелось бы несколько расширить взгляд на христианскую составляющую рассказа-эпопеи.
Начнём с детали, на которую, увлёкшись сравнительным анализом «Судьбы человека» с Книгой Иовы, не обратил внимание А. Б. Галкин. Уже первые строки рассказа указывают направление мысли Шолохова: «Первая послевоенная весна была на Верхнем Дону на редкость дружная и напористая. В конце марта из Приазовья подули теплые ветры, и уже через двое суток начисто оголились пески левобережья Дона, в степи вспухли набитые снегом лога и балки, взломав лед, бешено взыграли степные речки, и дороги стали почти совсем непроездны. В эту недобрую пору бездорожья мне пришлось ехать в станицу Букановскую».[4] Итак, мы получаем приблизительную дату встречи автора и героя – конец марта-начало апреля 1946 года. В конце рассказа, мы ясно слышим отголоски грядущей Пасхи (в 1946 году она была 21 апреля), когда во всех храмах России прозвучат слова Тропаря, оповещающего о том, что Христос «воскресе из мёртвых смертию смерть поправ». Они отдалённо слышны и в словах Шолохова: «И хотелось бы думать, что этот русский человек, человек несгибаемой воли, выдюжит и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, сможет все вытерпеть, все преодолеть на своем пути, если к этому позовет его Родина».[5] И вот уже герой рассказа возвышается в наших глазах от аналога Иовы, с которым его сравнивает А. Б. Галкин, до Христа. При ближайшем рассмотрении эта версия не подтверждается, но возникает странное ощущение. Как ни кощунственно это может выглядеть, в начале рассказа Андрей Соколов – простой человек, в середине - олицетворение Христа, а в конце вдруг возрастает до величия Бога-Отца, потерявшего и обретшего «воскресшего» сына, рядом с которым шагает обречённый на грядущие муки маленький Христос. Но кощунственно ли? В Евангелии от Иоанна приводятся слова Христа: «Пребудьте во Мне, и Я в вас» (15:4). Часть божественного начала заложена в каждом человеке, Бог создал людей по образу и подобию своему, так почему же отдельно взятый человек не может пройти путём Творца?
А. Б. Галкин утверждает, что под влиянием
времени и партийных установок Шолохов был вынужден исключить из повествования
понятие «Бог», заменив его на понятия «судьба» и «сердце», что, с одной стороны
обеднило рассказ, с другой обострило трагичность повествования – ибо в отличие
от Иовы, который убеждён в существовании Бога и обращается к нему с жалобами,
Соколову обратиться не к кому, что вызывает у него безысходность. Наряду с этим
автор статьи отмечает, что Шолохов ввёл в рассказ понятие «грех». Некая доля
правды в этом есть, но обратим внимание на моменты, которые не получили
должного развития в статье А. Б. Галкина или были рассмотрены им поверхностно.
Одним из ключевых эпизодов, который
низводит в глазах читателя и критиков Андрея Соколова из статуса праведника в
статус грешника считают сцену убийства им предателя в церкви. Хотелось бы
реабилитировать Андрея Соколова. В Евангелии от Иоанна есть слова, которые
известны в современном мире в искаженном варианте - «положить жизнь за други
своя». В момент, когда Соколов везёт боеприпасы и думает о товарищах, которые
может быть сейчас погибают - это проявление искажённого варианта цитаты. Андрей
в этот момент готов погибнуть ради других. В оригинале же утверждение звучит
следующим образом: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други
своя» (Ин. 15: 13), логически продолжая одну из заповедей Христа: «возлюби
ближнего своего». Жизнь и душа – не одно и то же. Убийство – смертный грех, но
ради другого человека Андрей Соколов идёт на него… очищая тем самым свою душу. Парадокс,
но в данном случае убийство грехом не является, и ореол праведника остаётся при
главном герое, так же как остаётся этот ореол над всеми защитниками Родины,
которые в бою убивают врага.
При рассмотрении темы греха в
жизнеописании Андрея Соколова, поднятой А. Б. Галкиным, на наш взгляд, нужно
отличать его от такого чувства, как вина. Описывая довоенную жизнь, Соколов
честно признается в ряде мелких прегрешений – пьянстве и гневливости, хотя не
сильно о них горюет. Глубокие нравственные переживания он испытывает при
воспоминании о том, что не рассчитал силы и слишком сильно толкнул Иринку при
расставании. Вина в этом случае есть, а греха нет. Поэтому предположение
Галкина, что дальнейшие страдания Соколова – расплата за вину перед Ириной, не
выдерживает критики.
К сожалению, А. Б. Галкин не обратил должного
внимания и на другие «указательные» знаки, которые Шолохов, буквально, рассыпал
по тексту рассказа – трижды Соколов находится на грани жизни и смерти, трижды
бежит из плена, трижды морально умирает, трижды обращается к Жизни с вопросами.
Да, ему никто не отвечает. Но это и не нужно – в душе этого Человека заложено
всё необходимое для спасения. Он сам себе – Бог, Судья и Ангел. Последовательно
он проходит через бунт (внешний и внутренний), чтобы в итоге прийти к смирению,
начать налаживать жизнь заново, и взять на себя ответственность за чужого
ребёнка.
Усыновление Ванюшки – не только попытка
собственного спасения, но и акт милосердия. Несмотря на некоторую внешнюю «эгоистичность»
этого решения (желание зацепиться за Ванюшку, удержаться на плаву), усыновление
сироты человеком «пожившим», чья жизнь идёт к закату - это большой духовный
подвиг.
К этому подвигу Соколов приходит через испытания, прочувствовав, наверное, не известные ему слова Евангелия от Матфея: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут» (Мф. 6:19-21). Нужно было потерять всё, чтобы прочувствовать эту истину.
Не справедливо было бы не разобрать
концовку рассказа-эпопеи, обратив внимание на образ автора, его мировосприятие
и мироощущение после встречи с Андреем Соколовым и Ванюшкой.
Глядя вслед отцу и сыну, Шолохов прячет
взгляд от Ванюшки, чтобы не ранить того слезой много пережившего солдата. Но
только ли в жалости дело? Только ли горечь возникает в сердце Шолохова в этот
момент?
Царапает фраза о том, что подросший
Ванюшка сможет «все вытерпеть, все
преодолеть на своем пути», словно не видит Шолохов ничего светлого там –
впереди у отца и сына. Цепляют слова «хотелось бы думать». Хотелось бы.
Несмотря на добрый и светлый финал рассказа сопереживаешь не только Соколову и
Ванюшке, но и самому Михаилу Александровичу Шолохову, похоронившему мать,
погибшую при бомбёжке, потерявшему дом, библиотеку, архив с рукописями,
пережившему авиакатастрофу. Сопереживаешь, понимая, что после стольких бед,
сколько свалилось и на его плечи в годы войны, верить в светлое и хорошее очень
трудно.
Возможно, в этих последних строках рассказа и заключается ответ – почему же Шолохов обратился к религиозной тематике, завуалировав её под «светскую». Он сам хотел обрести веру в светлое и доброе будущее, и искал её – в Боге и в Человеке.
Марина
Николаевна Урусова
[1]
Стопченко, Н. И. Православное мировидение М. А. Шолохова / Н. И. Стопченко // Journal of Cultural Studies, 2013. – № 1-2 . – С.
60-82.
[2] Галкин, А. Б. Рассказ М. Шолохова
«Судьба человека» и Книга Иовы» / Б. А. Галкин // Lib.ru [Электронный ресурс]. – Режим
доступа : http://lit.lib.ru/g/galkin_a_b/sudba.shtml
- (Дата обращения 7.12.2020).
[3] Мазрухо, Л. Б. Рассказ о неизвестном
сценарии / Л. Б. Мазрухо // М. А. Шолохов. – Москва : Правда, 1966. - С. 190—191.
[4] Шолохов М. А. Полное собрание
сочинений : в 8 т. Т. 8 / М. А. Шолохов. – Москва : Художественная литература,
1969. – С. 25.
[5] Шолохов М. А.
Полное собрание сочинений : в 8 т. Т. 8 / М. А. Шолохов. – Москва :
Художественная литература, 1969. – С. 57.
Комментариев нет:
Отправить комментарий