Восхищаясь
подвигом сталинградцев, мы часто задаёмся вопросом: «Как они смогли выжить в
тех условиях? Как сумели победить?»
Думается,
для ответов на эти вопросы, нужно изучать документы периода предшествующего
Сталинградской битве.
«Законам военного времени» по которым жили сталинградцы в 1941-1942 годах, посвящена статья И. В. Павлович.
И. В. Павлович
«ЗАКОНЫ ВОЕННОГО
ВРЕМЕНИ»: ПРИМЕНЕНИЕ ОТДЕЛЬНЫХ НОРМ В ПЕРИОД НАКАНУНЕ И В ДНИ СТАЛИНГРАДСКОЙ
БИТВЫ
«Законы военного времени» - это одна из
общих формулировок, применявшихся для обозначения чрезвычайных мер в период
Великой Отечественной войны в законодательстве и праве Советского Союза. Сама
формулировка имеет не юридическое звучание, а раскрывает комплекс мероприятий,
целью которых являлась перестройка страны на «военные рельсы». К ним нужно
отнести ограничение права колхозов на убой и продажу колхозного скота. Указ
Президиума Верховного Совета СССР (далее ПВС СССР) «Об ответственности за
распространение в военное время слухов, возбуждающих тревогу среди населения»
от 06.07.1941 г. (квалифицировал панику как «антисоветскую пропаганду» за что
предусматривалось тюремное заключение на срок от 2 до 5 лет); разглашение
сведений, составляющих государственную тайну (Указ ПВС СССР от 1.11.1943 г.
вводил лишение свободы на срок до 10 лет); хищение государственной и
общественной собственности; разбазаривание имущества во время эвакуационных
мероприятий (погонщики скота и др. лица, продававшие скот, рассматривались как
расхитители собственности, а лица, купившие скот, - как недобросовестные
покупатели); борьба со спекуляцией и злоупотреблением продовольственными и
промтоварными карточками (карточная система, гарантирующая минимум
продовольственных и промышленных товаров на каждого советского гражданина,
введена окончательно осенью 1941 г.); нарушение правил местной противовоздушной
обороны (лишение свободы на срок не ниже 6 месяцев, а при наличии отягчающих
обстоятельств вплоть до расстрела); нарушение правил учета и передвижения военнослужащих
и призывников; уклонение от обучения всевобучу (постановление Государственного
комитета обороны от 17.09.1941 г. предусматривало обучение воинским
специальностям граждан в возрасте от 16 до 50 лет); присвоение трофейного
имущества (штраф до 3 тысяч рублей или лишение свободы до 6 месяцев), кража
личного имущества граждан, совершенная во время воздушного налета и при
наступлении врага, а также кража имущества эвакуированных предприятий и граждан
приравнивалась к квалифицированной краже; нарушение законодательства о трудовой
мобилизации; самовольный уход с предприятий; невыработка
колхозниками обязательного минимума трудодней (составлял 100-120 трудодней) и
пр.
Изучение «законов военного времени» и их
применение на практике в современной исторической науке только начато. В
сборники документов, опубликованные в последние десятилетия ХХ века и первое
десятилетие XXI века, вошли только постановления и
распоряжения чрезвычайных органов власти, ряда наркоматов и ведомств, отдельные
сводки областных органов НКВД.[1] В связи с тем, что фонды
архивов Федеральной службы безопасности, органов юстиции и милиции до сих пор в
большинстве своем находятся на закрытом хранении, ученые и исследователи данной
проблемой занимались мало.[2] Поэтому целью настоящей работы
стала попытка обобщить имеющиеся факты и материалы по применению «законов
военного времени» накануне и в дни Сталинградской битвы на территории
Сталинградской области. Историография проблемы крайне узка, нет ни одного
комплексного исследования по поднятой проблеме. Мемуарная литература
представлена воспоминаниями начальника Сталинградского УНКВД А. И. Воронина.[3] Однако в этой книге
главное внимание уделено борьбе со шпионажем и организацией борьбы с военным
противником.
22 июня 1941 г. был принят Указ ПВС СССР «Об
объявлении в отдельных местностях военного положения». В областях, переведенных
на военное положение, все функции органов государственной власти переходили
военным властям: право привлекать население к выполнению трудовой повинности по
строительству оборонительных сооружений, устанавливать военно-квартирную
обязанность для расквартирования воинских частей, мобилизовывать транспортные
средства, вводить комендантский час, проводить обыски и аресты, воспрещать
въезд и выезд и многое другое. Однако ситуация на фронте летом-осенью 1941 г.
неблагоприятно для Красной Армии и советского государства. Военные органы
власти не имели необходимых рычагов, чтобы координировать работу гражданских
учреждений и организаций, промышленных предприятий, колхозов и совхозов,
организовывая таким образом полноценный переход страны на положение «военного
лагеря». 22 октября 1941 г. Государственный Комитет Обороны (далее ГКО) принял
решение о создании чрезвычайных региональных органов власти – городских Комитетов
обороны. Начал работу и Сталинградский городской Комитет обороны (далее СГКО).
Все вышеуказанные полномочия перешли к СГКО.
Война резко повысила общественную
опасность всех видов преступлений и, естественно, потребовала усиления
ответственности за их совершение. Появились новые составы преступлений,
специфичные для военного времени. Судебная практика тех лет давала решительные
толкования понятию «военная обстановка», распространяя её на всю территорию
независимо от линии фронта. В полномочия Прокуратуры СССР ГКО включил контроль
в части, касающейся исполнения и применения «законов военного времени».
Чрезвычайные региональные органы власти наделялись правами рекомендовать
областным прокурорам возбуждение уголовных дел в отношении нарушителей «законов
военного времени», главным образом на прифронтовых территориях. Сталинградская
область на военное положение была переведена 14 июля 1942 г., а на осадное – 25
августа т.г.
Совместно с СГКО контролировало выполнение
«законов военного времени» в регионе Управление НКВД по Сталинградской области (далее
УНКВД), которое возглавлял А. И. Воронин.[4] Управление состояло из 15
отделов. к основным видам деятельности УНКВД относилось составление
спецсообщений для центральных и региональных органов власти, в том числе ГКО и
СГКО, по вопросам характеристики обстановки на фронте, контрразведывательной
деятельности, наведения порядка в городе, положения в Сталинграде и его
окрестностях, на промышленных предприятиях, о настроениях граждан и др.
Правоохранительная деятельность УНКВД была
направлена на охрану законности, защиту прав и свобод жителей Сталинграда и
области, борьбу с преступностью. Она осуществлялась органами милиции, военизированными
подразделениями и учреждениями Управления (уголовного розыска, борьбы с
бандитизмом, борьбы с хищениями государственной собственности и пр.).
Большой эвакуационный поток, военных характер
промышленного производства потребовали изменения режимной местности города. 11
февраля 1942 г. СГКО обратился в ГКО с ходатайством об отнесении Сталинграда к
режимной местности I категории и
установления вокруг города 25-километровой зоны (Постановление СГКО № 210 от
11.02.1942 г., 5, с. 256).[5] 21 февраля ходатайство
было удовлетворено (Постановление ГКО № 1321с от 21.02.1942 г., 5, с. 257).[6] 8 мая утверждена выдача
пропусков на право круглосуточного хождения по городу только руководителям
партийных, советских, комсомольских и профсоюзных организаций и предприятий
(Постановление СГКО № 274 от 08.05.1942 г., 5, с. 334-335)[7]. Высокая концентрация в
Сталинграде стратегически важных промышленных объектов, функционирование
жизнеобеспечения горожан, борьба с дезертирством, бандитизмом и агентурной сетью
противника требовали строгого ограничения контингента жителей. Практиковалось
административное выселение лиц, попавших в категорию «социально-опасных».[8] СГКО принял постановление
о порядке работы предприятий и учреждений в условиях военного времени (Постановление
СГКО № 346 от 28.07.1942 г.).[9] Вводилась строгая
пропускная система на промышленных предприятиях, железной дороге, нефтебазе,
водопроводе. Усиливались меры по конспирации оборонных данных и документации.
СГКО также одобрил мероприятия, предложенные комендантом гарнизона, по
предотвращению случаев мародерства и воровства. Уличенных на месте преступления
разрешалось расстреливать без суда и следствия.[10]
В тыловых регионах и прифронтовой зоне
большинство совершаемых преступлений составляли хищения и кражи. В период конца
1941-1942 гг. происходил заметный расцвет «чёрного рынка», с которым
государство вынуждено было мириться, так как он обеспечивал 15-20 %
потребностей населения.[11] Тем не менее в 1942 г.
было расширено понятие «спекуляция», в него включались продажа махорки и
самогона в больших количествах; кража личного и государственного имущества при
отягчающих обстоятельствах приравнивалась к бандитизму. Причиной преобладающего
характера преступлений против имущества являлись экономические трудности,
которые испытывала в тот период советская страна. Востребованность на рынке
продуктов (крали в основном продовольственные товары) «толкала» должностные
лица и квалифицированных преступников на совершение краж и хищений.
Неорганизованный учет и сложности фронтовой ситуации нередко способствовали
плохой раскрываемости преступлений, и подобные группы зачастую действовали
длительное время. При раскрытии этих преступлений следовало суровое наказание,
вплоть до расстрела.
В марте 1943 года были арестованы и
привлечены к ответственности заведующий хранилищем склада № 228 НКО г. Сталинграда Е. П. Васильев и заправщик
автобазы «Вторчермет» Т. Ф. Штепенко за кражу продуктов. Учет на складах НКО не
велся, актов сдачи-приемки не составлялось. Воспользовавшись данным
обстоятельством, Васильев отгружал Штепенко продукты под видом их выдачи
представительствам воинских частей.[12] Пять работников артели «Кожгалантерея»,
войдя в преступный сговор, путем создания умышленной «экономии» от раскроя
кожтовархрома при изготовлении рукавиц для НКО и дамских сумок для торговой
сети г. Сталинграда, систематически реализовывали неучтенную продукцию. Все
участники хищения были арестованы и привлечены к ответственности.[13] Также к кражам и хищениям
(в зависимости от масштабов) относился перерасход нормируемых товаров непосредственно
с баз и из магазинов так называемым «черным ходом». В Сталинграде действовали и
группы воров-рецидивистов, которые систематически совершали кражи эвакогрузов с
пакгаузов железной дороги и водной пристани.[14]
Принимаемые СГКО совместно с УНКВД меры
обороны общественного порядка дали положительный результат.
Большие изменения произошли и в
судопроизводстве. Все дела против государственной безопасности и преступления
против обороны, а также нарушения общественного порядка, хищения, уклонения от
воинской службы, повинностей, рассматривались с началом Великой Отечественной
войны военными трибуналами (без участия народных заседателей). Приговоры
военных трибуналов кассационному обжалованию не подлежали, вступали в силу и исполнялись
немедленно. На территориях, объявленных на осадном положении, общие суды
преобразовывались в военные трибуналы. В Сталинградской области это произошло в
августе 1942 г.
Военные трибуналы региона пользовались ст.
381 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, разрешающей суду слушать дело «без
участия сторон», т. е. без прокурора и адвоката. Начало боевых действий на
берегах Волги, немецко-фашистские бомбардировки заставили судебные органы
Сталинграда эвакуироваться. Это произошло в период с 24 по 30 августа 1942 г.
Президиум Сталинградской областной коллегии адвокатов по месту эвакуации в г.
Старая Полтавка не прибыл, в результате чего юридически прекратил свое
существование. Приказом по Управлению НКЮ СССР по Сталинградской области от 18
декабря 1942 г. было создано оргбюро Сталинградской областной коллегии
адвокатов (коллегия была воссоздана после войны).[15]
Важной задачей в реализации «законов
военного времени» на территории региона стал контроль со стороны СГКО и УНКВД
за выполнением трудового законодательства. В постановлениях СГКО вторично
дублировался запрет центральных органов на увольнение рабочих и служащих по
собственному желанию и по мотивам выезда одного из членов семьи на новое
местожительство. Руководители, допустившие подобные ситуации, подлежали
административной ответственности. К таким относились директора завода № 221 «Баррикады»,
Сталинградского тракторного завода и его метизного филиала, № 264 «Судоверфь»,
завода «Красный Октябрь», где наблюдалось наибольшее количество нарушений
Указов ПВС. С целью ликвидации случаев дезертирства рабочих СГКО рекомендовал
наладить и создать нормальные бытовые и трудовые условия, особенно для недавних
выпускников ремесленных училищ и ФЗО (Постановление СГКО № 57 от 10.11.1941 г.,
№ 189 от 23.01.1942 г.).[16]
Трудовые мобилизации населения Сталинграда
и области касались мужчин старше 17 лет и женщин старше 18 лет. В случае неявки
мобилизованного предполагалось строгое наказание – штраф до 3 тысяч рублей или
лишение свободы на срок до 6 месяцев. Несмотря на строгость наказания, явка
мобилизованных на работы была невысока, проблемой являлась текучка кадров (в
среднем – до 40 % от мобилизованных). Мобилизация в Сталинградской области проводилась
СГКО при помощи районных структур, органов милиции на строительство
оборонительных сооружений (осень 1941 г., весна-лето 1942 г.), обваловку
нефтяных резервуаров, автодорожные работы (трасса СТЗ-Красноармейск).[17]
Подводя общие итоги, можно обозначить
следующие моменты. Вопрос о применении «законов военного времени» даже на
территории отдельной области – это вопрос объемный, поэтому в настоящей работе
обзорно раскрыта только малая часть проблем в области правоохранительной
деятельности и контроля над выполнением трудового законодательства со стороны
УНКВД и СГКО. Военное законодательство и право того периода базировались в
большей степени на презумпции виновности. Процессы с участием адвокатов и
других лиц-защитников не практиковались. Это обуславливалось складывающейся в
стране в конце 1941-1942 гг. военной обстановкой, когда от всех граждан
требовалась наибольшая концентрация сил и средств для того, чтобы отразить
нападение врага.
Наше исследование ещё не завершено. Вне представленной
работы остались вопросы ответственности руководителей предприятий, всевобуча,
местной противовоздушной обороны, колхозного права и др. В дальнейшем
планируется более тщательный анализ документальных материалов по поднятой
проблеме.
Источник
публикации:
Павлович, И. В. «Законы военного времени»:
применение отдельных норм в период накануне и в дни Сталинградской битвы / И.
В. Павлович // Сталинград и Сталинградская область – Великой Победе : материалы
региональной конференции 6-7 мая 2010 г. – Волгоград, 2010. – С. 77-83.
[1] Русский архив. Серия публикаций
документов наркоматов СССР, осуществленные в 1995-2005 гг. : Чекисты в
Сталинградской битве: Документы, воспоминания, очерки. – Волгоград : Издатель,
2002; Сталинградская эпопея. Секретные материалы НКГБ-НКВД и военной цензуры из
Центрального архива ФСБ России. – Москва : Звонница, 2003; Сталинградский городской
Комитет обороны в годы Великой Отечественной войны. Документы и материалы. –
Волгоград : Издатель, 2003 и др.
[2] Данилов, В. Н. Война и власть.
Чрезвычайные органы власти регионов России в годы Великой Отечественной войны /
В. Н. Данилов. – Саратов, 1996; Горьков, Ю. А. Государственный Комитет Обороны
постановляет (1941-1945). Цифры, документы / Ю. А. Горьков. – Москва, 2002.
[3] Воронин, А. И. Щит и меч
Сталинграда / А. И. Воронин. – Волгоград, 1968.
[4] Сталинградская битва. Июль
1942-февраль 1943 г. : энциклопедия. – 2-е изд. / под ред. М. М. Загорулько. –
Волгоград : Издатель, 2009. – С. 602-603.
[5] Сталинградский городской Комитет
обороны в годы Великой Отечественной войны. – Волгоград : Издатель, 2003. – С.
256.
[6] Там же. – С. 257.
[7] Там же. – С. 334-335.
[8]
Данилов, В. Н. Война и
власть. Чрезвычайные органы власти регионов России в годы Великой Отечественной
войны / В. Н. Данилов. – Саратов, 1996. – С. 204.
[9]
Сталинградский городской
Комитет обороны в годы Великой Отечественной войны. – Волгоград : Издатель,
2003. – С. 396-397.
[10] См. Постановление СГКО № 407а от
25.08.1942 г. // Сталинградский городской Комитет обороны… - С. 447-448
(Например, 25 августа 1942 г. в постановлении СГКО № 407а утверждалась
информация УНКВД по Сталинградской области и коменданта города майора В. Х.
Демченко о расстреле на месте за мародерство и воровство 5 гражданских лиц и 1
военнослужащего. Факты были обнародованы в специальной листовке).
[11] Кузин, В. Н. История
отечественного права в новейшее время / В. Н. Кузин, Ю. В. Францифоров. –
Москва, 2002. – С. 74.
[12] Сталинградская эпопея. Секретные
материалы НКГБ-НКВД и военной цензуры из Центрального архива ФСБ России. –
Москва : Звонница, 2003. – С. 125.
[13] Сталинградский городской Комитет
обороны в годы Великой Отечественной войны. – Волгоград : Издатель, 2003. – С. 386-387.
[14]
Сталинградский городской
Комитет обороны в годы Великой Отечественной войны. – Волгоград : Издатель,
2003. – С. 386-387.
[15] Сталинградская битва. Июль
1942-февраль 1943 г. : энциклопедия. – 2-е изд. / под ред. М. М. Загорулько. –
Волгоград : Издатель, 2009. – С. 30.
[16]
Сталинградский городской
Комитет обороны в годы Великой Отечественной войны. – Волгоград : Издатель,
2003. – С. 100, 231-232.
[17]
Сталинградская битва. Июль
1942-февраль 1943 г. : энциклопедия. – 2-е изд. / под ред. М. М. Загорулько. –
Волгоград : Издатель, 2009. – С. 363-364.
Комментариев нет:
Отправить комментарий