Газета «Красная звезда» в период Великой Отечественной
войны сыграла не только идеологическую роль. Она стала источником полезного
опыта, который корреспонденты газеты и авторы «из окопов» передавали своим
товарищам.
Мы решили познакомить вас с двумя материалами,
опубликованными в газете 17 и 18 июля 1942 года. И хотя в них нет ни слова о
Сталинградской битве, это первые руководства к действию, которые получили защитники
нашего города. Именно они и им подобные материалы формировали у участников
битвы на Волге установку «Бить врага наверняка».
На Дону развернулась ожесточенная
битва. Враг, не считаясь ни с какими потерями, бросает на поля битвы все новые
и новые дивизии.
Возросшая организованность и стойкость Красной Армии принудили немцев сразу вводить в бой основные силы и резервы своих армий. И там, где им удается продвинуться вперед, они продвигаются гораздо медленнее, чем прежде, и в ходе боев несут огромные потери людьми и техникой. Так происходит в районе Воронежа, где враг встретил стойкое сопротивление и крепкие контрудары наших войск. Так происходит в боях южнее Миллерово, где немцы несут огромные потери. В этом — отличие ожесточенной борьбы, ведущейся сейчас на некоторых участках советско-германского фронта, от борьбы в прошлом году.
Наши мужественные пехотинцы, не знающие
страха танкисты, бронебойщики, искусные артиллеристы, отважные летчики
проявляют в этих боях изумительную стойкость, храбрость, умение. Одна только
часть, которой командует тов. Черниховский, в двух боях уничтожила 100
вражеских танков. Лейтенант Семенов в боях с танками врага разбил два вражеских
танка и один обратил в бегство. Удары лейтенанта Семенова, как и многих других
героев боев за Воронеж, — это удары мастеров, удары наверняка. Это — мужество и
отвага советских воинов, помноженные на совершенное владение своим оружием.
Бить наверняка — значит не
допускать случайностей, неожиданностей или во всяком случае свести их к
минимуму. Всякое дело на войне, независимо от того, идет ли речь о крупной
операции или о задании отдельному бойцу, будет успешно выполнено, если
исполнители умеют предвидеть, учесть могущие возникнуть случайности и
неожиданности и проявят готовность к их преодолению.
Искусство удара наверняка складывается
из непреклонной воли, мужества, отваги и умения, доведенного до высокого
мастерства. «Задача Красной Армии, ее бойцов, ее пулеметчиков, ее
артиллеристов, ее минометчиков, ее танкистов, ее летчиков и кавалеристов — состоит
в том, чтобы учиться военному делу, учиться настойчиво, изучить в совершенстве
свое оружие, стать мастерами своего дела и научиться, таким образом, бить врага
наверняка. Только так можно научиться искусству побеждать врага» (Сталин).
Современная военная техника позволяет в
очень короткие сроки перебрасывать значительные силы на большие расстояния.
Быстрота и решительность, предусмотрительность и инициатива — вот что требуется
от каждого бойца и командира. В нужный момент и в нужном месте создать
превосходство над врагом, бросить основные силы туда, где будет пробита брешь в
рядах противника, где окажется его уязвимое место, — так надо действовать.
Этому учит опыт войны.
Славные советские летчики, танкисты,
артиллеристы, пехотинцы, минометчики и все другие рода войск не раз на
протяжении войны показывали свое умение бить врага наверняка, расстреливать в
упор его танки, отражать его «психические атаки». Но тактика меняется, в бой
вводятся новые, более совершенные средства борьбы. На войне нет ничего вреднее,
чем шаблон, инерция!
Было время, когда наши летчики видели
главную свою задачу в том, чтобы уничтожить побольше вражеских истребителей.
Беспримерная храбрость, изумительное мастерство наших истребителей, смело
бросающихся против вражеских истребителей даже тогда, когда их в два и в три
раза больше, известны всему миру. Враг меняет тактику. Его истребители
завязывают бои с нашими истребителями, чтобы дать возможность бомбардировщикам
пройти к цели. Значит, главная задача наших истребителей направлять свои
сокрушительные удары против вражеских бомбардировщиков.
Большая плотность заградительного
зенитного огня не означает еще большой его эффективности. Зенитный огонь будет
бить наверняка лишь в том случае, если огневая завеса поставлена в нужном месте
и в нужное время, если от начала до конца будет сохранено теснейшее
взаимодействие зенитчиков и летчиков.
Давно прошло время, когда фашистские
танки могли сравнительно легко прорываться в наши боевые порядки. Наши бойцы не
страшатся теперь вражеских танков, они научились наносить по ним крепкие удары.
Артиллеристы подпускают их на близкое расстояние и расстреливают в упор
орудийным огнем, их подбивают из бронетанковых ружей, воспламеняют бутылками с
горючей жидкостью, уничтожают противотанковыми гранатами и минами. Более
двадцати четырех тысяч танков, которые враг потерял за год войны, — достаточно
яркое свидетельство успешной борьбы с танками. Эффект будет тем больший, чем
теснее будет взаимодействие артиллерии, авиации, пехоты и танков в борьбе с
фашистскими танками.
Снайперы! Тысячи и тысячи
оккупантов истребили они, десятки и сотни истребляют ежедневно. Только на
Южном фронте снайперы уничтожили около десяти тысяч немецких солдат и офицеров.
Гремят на фронте имена Суркова, Брыксина, Фаустова и многих других метких
стрелков, славных истребителей немецких оккупантов. Десять лучших снайперов
Карельского фронта в короткий срок уничтожили 800 немцев. До 200 и больше
фашистов истребил каждый из знаменитых снайперов Калининского фронта — Пехов,
Марковиченко, Урванцев. Вся страна знает героиню Севастополя Людмилу Павлюченко, уложившую
больше 300 гитлеровцев.
На каждом фронте и в каждой части —
свои знатные снайперы. Все они своей славой и своим искусством обязаны одному:
они стали мастерами и своего оружия!
Снайпер — пример и образец для каждого
бойца Красной Армии. «Рядовым бойцам — говорится в первомайском приказе
товарища Сталина, — изучить винтовку в совершенстве, стать мастерами своего
оружия, бить врага без промаха, как бьют их наши славные снайперы, истребители
немецких оккупантов!»
В снайперском ударе ярко выражена
задача, которая стоит перед всей Красной Армией, — бить врага наверняка. Каждую
пулю — в врага, каждую бомбу — в цель, каждый снаряд — по назначению. Из
множества таких точных, смелых, мастерских ударов складывается то, что
обеспечивает успех каждого боевого дела, будь то в наступлении или в обороне.
Высокие моральные качества бойцов
Красной Армии, возвышенная и благородная цель, за которую они
борются, горячая любовь каждого бойца и командира к своей родине, безграничная
ненависть к врагу в сочетании с умением полностью использовать нашу
первоклассную военную технику, — в этом искусство победы, в этом секрет удара
наверняка.
Враг бешено рвется вперед — остановить
врага! Преградить путь разбойничьим бандам! Мы можем это сделать, и мы должны
это сделать во что бы то ни стало!
Источник:
Бить врага наверняка // Красная Звезда.
– 1942. – 18 июля.
А. Кривицкий, А. Поляков
На Дону
Воины Красной Армии! Всюду и везде
сохраняйте дух стойкости и мужества, наносите фашистам тяжелые потери, деритесь
до последней капли крови!
(От специальных корреспондентов
«Красной звезды»)
Тяжелый удар потряс танк, и широкий
сноп пламени повис над смотровой щелью. Снаряд угодил в нижнюю часть КВ.
Механик-водитель Шаронов на секунду выпустил из рук рычаги управления —
загорелся шлем со слуховым аппаратом. Шаронов снял шлем и погасил огонь. Теперь
он почувствовал острую боль в глазах, словно его резко хлестнули по переносице.
Но могучий танк жил, его стальной корпус чуть вздрагивал — мотор работал.
Шаронов осторожно провел пальцем по закрытым глазам. Он не ощутил трепетания
ресниц — их не было. Он хотел ощупать брови, но не нашел их — под пальцами была
голая опаленная кожа. Первая вспышка боли угасла, и он с усилием поднял
отяжелевшие веки.
Нужно было немедленно двигаться дальше.
Танк находился почти в центре противотанкового района. Шаронов посмотрел в
смотровую щель. Там, где мгновение назад были видны вспышки разрывов и сверкала
залитая солнцем рожь придонской степи, сейчас зияла черная бездна. Тоскливое
предчувствие какой-то непоправимой беды хлынуло в сердце Шаронова. Он силился
пошире раскрыть глаза, на лбу его выступили крупные капли пота. Ветерок
скользнул в смотровую щель и остудил горячую голову танкиста, но мрак,
сгустившийся вокруг него, не рассеивался, и Шаронов, сам не веря своим словам,
выкрикнул, полуобернувшись к товарищам:
— Ребята, я, кажется, ослеп!
Еще не услышав ответа, Шаронов подумал:
«Что же это такое? Танк не должен стоять неподвижно, не должен».
Где-то рядом бухнулся снаряд, и осколки
глухо забарабанили по броне. Шаронов нажал рычаг, и танк легко сдвинулся с
места. Слепой механик-водитель повел машину вперед.
В это время недалеко от места боя, в
деревне, где расположился политотдел, секретарь парткомиссии танкового
соединения читал заявление Шаронова о приеме в партию. Оно было написано
наспех, перед атакой. На краю стола лежали два листка, покрытые неровными
строками, — автобиография механика-водителя. Шаронов — уралец. Перед войной
долгое время жил в Молотове. Он был слесарем, мастером на все руки, и, когда
пришел в армию и в первый раз открыл люк тяжелого танка, заглянул внутрь, у
него вырвалось восклицание: «Вот это да!»
…Под вечер накануне атаки в танковую
часть приехал генерал. Экипажи выстроились перед машинами. Тяжелые KB были
полускрыты высокой, в человеческий рост, рожью и сверху прикрыты захваченными
по дороге ветвями. Поле цвело, и легкий ветер раскачивал колосья, унизанные
бледножелтыми сережками. Рядом с Шароновым стояли командир машины лейтенант
Напольский, артиллерист старший сержант Заболотных, младший механик-водитель
Подосинников и радист Меньшиков.
Генерал обходил экипажи. Танкисты
вытянулись по команде «смирно», но возле тех машин, где останавливался генерал,
раздавались восклицания, звучал раскатистый смех. Этот смотр перед боем походил
скорее на встречу со старым другом. Генерал уже давно был общевойсковым
начальником, но танки попрежнему оставались для него заветным родом войск. В
этой части служило немало его сподвижников по прошлым боям, и он знал их всех
наперечет. Генерал остановился перед Шароновым. Механик-водитель заметил на его
груди рядом со звездой Героя Советского Союза и двумя орденами Ленина значок
«За отличное вождение танка».
— Как будешь завтра драться, Шаронов? —
спросил генерал, подавая ему руку.
— Пока глаза видят, товарищ
генерал-майор, — сказал механик-водитель, краснея от смущения и уже досадуя на
свой, как ему казалось, напыщенный ответ.
Генерал одобрительно кивнул головой и
пошел дальше.
…Теперь, когда ослепший
механик-водитель тронул вперед свою машину, он вдруг отчетливо вспомнил и
сережки, украшавшие ржаные колосья, и значок на груди генерала, и все, что
произошло час назад, когда начался бой.
Скрытно, по оврагам группа танков KB
подошла почти вплотную к расположению противника. Оставалось лишь пройти
большое ржаное поле, точь-в-точь похожее на то, в котором вчера скрывались наши
танки. Поле имело вполне мирный вид. Разве что в нем прятались немецкие
автоматчики и гранатометчики, но это для KB — сущие пустяки. Танки бросились в
рожь, и очень скоро выяснилось, что они напоролись на артиллерийское
противотанковое поле. Во ржи было укрыто множество немецких пушек. В первой
половине ночи, когда наша разведка побывала на этом участке, их еще не было, а
до рассвета противник успел густо насытить поле противотанковыми средствами.
Потом подсчитали: на территории в пять километров по фронту и два в глубину
было расставлено до ста пушек.
Уже по первым снарядам, рвавшимся на
боковой броне передних танков, Шаронов определил тактику противника. Немецкие
артиллеристы старались пропускать танки мимо себя и открывать огонь с коротких
дистанций, целясь либо в боковую стенку машины, либо в заднюю. Как бы не
замечая ближайшей пушки, Шаронов уже почти проскочил мимо нее, а потом на
полном ходу сделал резкий поворот, мгновенно став к ней лобовой частью. Рывок
вперед — и вот уже хрустнуло колесо пушки. Так танк лейтенанта Напольского
раздавил четыре противотанковых орудия и три миномета.
И вот этот дурацкий снаряд, угодивший в
нижнюю часть башни. И эта внезапная слепота. Шаронов несколько секунд вел
машину в полном мраке, еще не решив толком, что же будет дальше. В это время
лейтенант Напольский склонился к нему и прокричал:
— Шаронов, друг, ослеп? Уступай скорее
место Подосинникову. Сейчас завяжем тебе глаза бинтом.
Решение Шаронова созрело в то же
мгновение, как он услышал голос лейтенанта.
— Я сам, я сам, товарищ командир, —
умоляюще произнес он. — Все равно лучше меня машину никто не знает. У меня сил
много. Я поведу. Вы управляйте, товарищ командир, управляйте.
Шаронов кричал это торопливо, повторяя
одно и то же, словно боясь, что его слова покажутся лейтенанту
малоубедительными.
Но едва он замолчал, как ощутил толчок
в правое плечо. Шаронов понял. Ему сразу стало легко, и он свободным движением
плавно повернул машину вправо. Тренированным чутьем водителя он почувствовал
под гусеницей что-то металлическое — пушка. Слепой, он внутренним зрением
угадывал положение, в котором она стоит. Шаронов развернул танк, безошибочно
накрыл пушку гусеницей по самому щиту и пошел дальше, подминая танком расчет.
Толчок в левое плечо, и танк идет влево. Легкий удар в спину, и KB устремляется
вперед. Прикосновение к голове — значит «стоп», и танк останавливается.
Ослепший Шаронов, повинуясь руке
лейтенанта, бросал машину из стороны в сторону, давил пушки и минометы, вгонял
в землю немецких артиллеристов. Он видел поле боя глазами своего командира.
Слух Шаронова необычайно обострился. Водителю казалось, будто сквозь рычание и
грохот KB он слышит все звуки боя, каждый в отдельности, и когда Напольский
направлял его в нужное место, Шаронов не только ушами, но еще обостренными
нервами, всем своим существом улавливал лязг столкнувшихся масс металла и знал,
что нужно делать дальше. У него было такое ощущение, словно он сам шел впереди
своего танка и, невидимый, указывал стальной громаде ее путь среди поля. Тьма,
окружавшая Шаронова, теперь как бы не существовала для него. Он уже не напрягал
обгоревшие веки, не старался увидеть. Все его чувства растворились в
заполнившем его сердце и мозг настороженном внимании. И это делало его зрячим.
Шаронову казалось, что прошло всего
несколько минут с того момента, как непроницаемая темная пелена окутала его
глаза. На самом деле танк со слепым водителем действовал на поле боя целый час.
KB раздавил еще четыре пушки и три миномета, давно прошел ржаное поле,
протаранил тяжелый танк противника, выстрелами из пушки разбил два средних
танка. И когда артиллерист Заболотных был ранен и иссяк боевой комплект,
Шаронов по знаку лейтенанта повернул машину и вывел ее из боя.
Шаронов вылез из танка. Пошатываясь, он стоял на лесной поляне и держался рукой за плечо Подосинникова. Золотой шар солнца ослепительно сиял в чистом, хрустальном небе. Шаронов запрокинул голову — небо было черным. Вокруг Шаронова стояла ночь. И только теперь он вспомнил свой ответ генералу: «Буду драться, пока видят глаза». Он дрался и после того, как они перестали видеть.
Источник публикации:
Кривицкий,А. На Дону / А. Кривицкий, А.
Поляков // Красная звезда. – 1942. - 17 июля.
Комментариев нет:
Отправить комментарий