10 апреля исполняется 130 лет со дня
рождения поэта Всеволода Рождественского (1895-1977)
Имя Всеволода Александровича Рождественского сегодня
вспоминают нечасто. Фамилия, правда, известная, на слуху, но не его, а однофамильца
- поэта-шестидесятника еще не забыли. А ведь стихи Всеволод Рождественский
писал замечательные, воздушные, легкие, чистые; он пережил революции и войны,
смены формаций и идей, но не сломался, выстоял. Удивительно, что исключительно
советским поэтом он так и не стал, его творчество всегда стояло наособицу, хотя
и от «генеральной линии» поэт тоже старался не отступать: тема труда – да,
конечно; великие стройки – пожалуйста, но стихи нисколько не пропагандистские,
скорее, описательные, повествовательные. Ехидные собратья по перу называли Рождественского
поэтом-конформистом.
Поэт о своей репутации отщепенца был великолепно
осведомлен, но никогда – ни словом, ни делом не пытался обелить себя или
опуститься до рядовой плебейской стычки. Достоинство не позволяло.
Будущий поэт родился в Царском Селе, в семье протоиерея Александра Васильевича Рождественского, преподавателя Закона Божьего в Царскосельской гимназии – Николаевской мужской и Мариинской женской. В Николаевской, до переезда семьи в Санкт-Петербург, учился и маленький Сева. В то время директором мужской гимназии был не кто иной, как выдающийся поэт, драматург и переводчик Иннокентий Федорович Анненский. Выдающимся, правда, он стал много позже, его творчество оказало огромное и несомненное влияние не только на поэтическое становление Всеволода Рождественского, но и Николая Гумилева, Осипа Мандельштама, Анны Ахматовой, Бориса Пастернака и многих других русских стихотворцев.
«С раннего детства я помню его высокую суховатую
фигуру, чинную и корректную даже в домашней обстановке, - вспоминал Всеволод
Александрович, - но я не знал тогда, как и большинство окружающих в служебной
жизни людей, что он поэт. Я и подозревать не мог, какое место он займет в моей
жизни в пору юношеских увлечений поэзией. Для меня, мальчика, он был только
директором, самым важным лицом в гимназии…. Все это существовало рядом со мною
как повседневный царскосельский быт и только впоследствии стало литературным и
биографическим фактом».
Мама, Анна Александровна, тоже не бездельничала,
помимо ведения дома, руководила местной библиотекой-читальней и учительствовала
в воскресной школе. Рождению нового поэта были созданы все предпосылки… «Целые
дни проводил я на дворе или в парке, и только интересная книга могла удержать
меня дома…не помню, когда и как я научился читать, - знаю только, что было это
очень рано».
В 1907 году семья вынужденно переехала в
Санкт-Петербург, но образ Царского Села Всеволод Рождественский хранил в своем
сердце до конца своих дней.
Мой первый сад, где в голубом апреле
Взыскательным мечтателем я рос,
Расставлен был по прихоти Растрелли
Среди руин, каскадов и стрекоз.
Чертеж забав и формула привычек,
Рассудка друг, он научил меня
Иронии кукушьих перекличек
И сдержанности мысли и огня.
И нашей северной белесой ночью,
Когда висел, как шар стеклянный, мир,
Я с музами беседовал воочью,
И строгий мне завещан был empire.
Спустя три года в журнале «Ученик» 1-ой
петербургской классической гимназии появились первые стихи юного поэта, высоко
оцененные редактором этого печатного органа Василием Григорьевичем Янчевецким.
Судьба сводила юношу с людьми поистине уникальными, и г-н Янчевецкий находился
в ряду этой когорты – будущий знаменитый писатель В. Ян, автор романов
«Чингиз-Хан», «Батый» и «К “последнему морю”».
В 1914 году вышел первый сборник стихов
Рождественского «Гимназические годы», которые впоследствии он никогда не
перепечатывал, справедливо считая их ученическими. Правда, и о выходе сборника
узнал не сразу: его втайне от автора подготовили и передали в печать
друзья-одноклассники.
В том же году молодой поэт поступил на
историко-филологический факультет Петербургского университета, но даже первый
курс не закончил – свои коррективы внесла война. Рождественский получил
назначение в столицу, в третью минно-подрывную роту запасного
электротехнического батальона, где вскоре дослужился до звания прапорщика
инженерных войск.
Рождественский был одним из первых поэтов, с кем по
приезду весной 1915 года в Петроград познакомился Сергей Есенин – юноши были
ровесниками и моментально сблизились, гуляли по городу, участвовали в
поэтических посиделках.
«Пушкина Есенин боготворил, писал Рождественский в
своем мемуарном очерке «Сергей Есенин», - однажды он попросил проводить его к
дому, где жил и умер великий поэт. Около исторического дома мы остановились.
Есенин снял шапку и, обернувшись ко мне, тихо спросил: “Может, перекреститься,
а?”
В 1919-м года Рождественский вступил добровольцем в
Учебно-опытный минный дивизион Красной Армии, плавал на тральщике, уничтожающем
мины в Неве и в Финском заливе, но все это время литературную работу не
прекращал, каким-то чудом ему удавалось совмещать несовместимое.
Акмеизм (расцвет). Этот термин появился среди
многочисленных поэтических течений еще в 1912 году с легкой руки Николая
Гумилева и Сергея Городецкого. Акмеизм, по их мнению, должен был прийти на
смену переживающему кризис символизму, обобщить опыт предшественников и вывести
российскую поэзию к новым вершинам творческих достижений. В 1920 году
Рождественский принят в «Цех поэтов», став достойным последователем Гумилева.
Стоит заметить, что среди «младших акмеистов» Всеволод Рождественский был самым
печатаемым – в 1921 году вышли сборники «Лето» и «Золотое веретено», где
нашлось место и пиратам, и путешественникам, и воспоминаниям о любимом Царском
Селе… Пригодилось и дореволюционное знакомство с Максимом Горьким – он привлек
хорошо знающего французский, немецкий и английский язык поэта к созданию
переводов в издательстве «Всемирная литература». Работа пришлась по душе,
Рождественский до конца своей жизни переводил европейских авторов и даже
подготовил книгу избранных переводов «Средоточие времён», вышедшую уже после
его смерти. Андре Шенье, Жан-Пьер Беранже, Виктор Гюго, Теофиль Готье –
французские переводы Рождественскому особенно удавались. «Он умел слушать ветер
Времени. Его глубинный неброский голос нельзя спутать со звучанием других
голосов, и без его светлой ноты полифония поэзии была бы неполной. Он излучал
энергию добра», - написал поэт Михаил Дудин в предисловии к сборнику.
Страница из сборника Всеволода Рождественского
«Золотое веретено». 1921 год
Стареют книги… Нет, не переплет,
Не тронутые плесенью страницы,
А то, что там, за буквами, живет
И никому уж больше не приснится.
Остановило время свой полет,
Иссохла старых сказок медуница,
И до конца никто уж не поймет,
Что озаряло наших предков лица.
Но мы должны спускаться в этот мир,
Как водолазы в сумрак Атлантиды, –
Былых веков надежды и обиды
Не только стертый начисто пунктир:
Века в своей развернутой поэме
Из тьмы выходят к Свету, к вечной теме.
Критики по достоинству оценили талант автора и
заметили в стихах традиционные ноты акмеизма, восходящие корнями к Николаю
Гумилеву, и пейзажные зарисовки в лирике.
Поэт был разносторонне развитым человеком:
интересовался переводами, редактировал западноевропейскую литературу
горьковской «Всемирной литературе», во время Великой Отечественной проявил себя
как фронтовой корреспондент, участвовавший в прорыве блокады. Любовь к
театральному искусству сохранилась в нем с детства: он написал либретто и
оперы.
Личная жизнь поэта сложилась удачно: избранницей
Всеволода Рождественского стала Ирина Павловна Стуккей, в 1927 влюблённые
вступили в брак. В семье родились три дочки: Наталия, Милена и Татьяна. Младшие
сестры оказались близнецами, и унаследовали талант от отца, впоследствии став
докторами филологических наук.
О супруге акмеиста знакомые отзывались исключительно
положительно: её высокая культура и тонкий вкус не могли оставаться
незамеченными. Обладая артистическими способностями и тонким вкусом, женщина
умела красиво одеться и преподнести себя. Наряду с этим ей не чужды были
милосердие и сострадание, в любой момент она была готова помочь ближнему. Ирина
Павловна входила в ленинградскую музейную интеллигенцию, поэтому любовь к делу
и чувство товарищества были в ней развиты в высшей степени.
Поэт посвящал себя литературной деятельности до
конца жизни: переводил книги, был журналистом в газетах «Звезда» и «Нева», где
знакомил читателей с новыми произведениями. Младшего акмеиста не стало в 1977
году, поэт скончался в возрасте 82 лет.
Подготовила Галина
Владимировна Рязанова
Комментариев нет:
Отправить комментарий