«Февраль. Победа. Сталинград». Фронтовой рисунок

Фронтовые художники, фоторепортёры сохранили для нас лица солдат Сталинграда, передали атмосферу осаждённого и сражающегося города.

Одним из таких художников был Павел Кирпичёв, чьи работы сегодня хранятся в музее-панораме «Сталинградская битва». 

С.А. Аргасцева,

кандидат искусствоведения, заведующая отделом Музея-панорамы «Сталинградская битва»

ФРОНТОВОЙ РИСУНОК КАК ИСТОРИЧЕСКИЙ ПАМЯТНИК И ПАМЯТНИК ДУХОВНОЙ КУЛЬТУРЫ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ

 Чем дальше в глубь истории уходят годы Великой Отечественной войны, тем полнее и глубже ощущаешь ее значение, величие подвига народа, отстоявшего свободу и независимость своей родины в неравной схватке с фашизмом. В музейных коллекциях бережно хранятся исторические памятники военного времени, и особое место среди них занимают произведения фронтовых художников. Эти бесценные материалы не только исторические памятники тех лет, это, прежде всего документальная  фиксация событий, в них запечатлено авторское отношение к происходящему. Они, прежде всего, являются памятниками духовной культуры военного времени. Исторические факты минувшей войны  практически исследованы, однако духовная жизнь и культура времен Великой Отечественной практически не изучены, фронтовые рисунки являются частью этой темы. Исследования их открывают все новые и новые штрихи героической военной эпопеи. Художественные репортажи, которые велись одновременно на фронтах и в партизанских отрядах, в сражающемся Сталинграде – огромный вклад наших художников в создание летописи минувшей войны, они в своем творчестве материализовали духовную культуру военного времени.

В фондах Музея-панорамы хранятся фронтовые рисунки, выполненные художниками, посланными на фронт творческими союзами (МОСХ, ЛОСХ и т.т.д., военными художниками студии им. М.Б. Грекова и посланными на фронт Главным политическим управлением Красной Армии сталинградскими художниками (СТовХ, непрофессиональными художниками. Среди них работы Г.И. Прокопинского, С.М. Годыны, Е.И. Комарова, И.А. Лукомского, В.Б. Лойко, Ю.В. Ворогушина, К.И. Финогенова, А.М. Николаева, Н.М. Лисогорского и многие другие. Можно выделить большую коллекцию фронтовых рисунков, сделанных художниками студии имени М.Б. Грекова и посланных на Сталинградский и другие фронты Главным политическим управлением. Работы художников творческих союзов разрознены, но в целом музей обладает достаточно большой коллекцией фронтовых рисунков. Этот фонд постоянно пополняется, исследуются и расшифровываются безымянные рисунки. Подлинность и искренность работ, сделанных в окопах, авторы которых наблюдали военную жизнь как бы изнутри,  определяют основную притягательность и значение художественных произведений. Еще одна отличительная черта таких работ – это их «дневниковость». Зачастую фронтовые рисунки носят характер дневниковых записей, где передаются впечатления, переживания и свои сокровенные мысли. Ничто не проходило мимо пытливого и чуткого глаза художника, Тогда совсем юные, иногда неопытные, они всегда творили искренне, взволнованно, в их рисунках сочетается ясность гражданской позиции, точность документа и глубокая человечность. На сегодняшний день фронтовой рисунок вошел в историю мировой практики искусства как не имеющий аналогов.

Как пример и исторический, и художественной ценности фронтового рисунка может послужить рассказ об истории поступления в «Музей-панораму» «Сталинградская битва» двух новых экспонатов – фронтового рисунка художника Павла Кирпичева и солдатской книжки немца Иозефа Штрауса. Историю этих двух, казалось бы, разных экспонатов объединила земля, имя которой – Сталинградская, она же объединила судьбы многих людей, прошлое и настоящее. И в настоящее время  эти два экспоната являются неотъемлемой частью культуры, как военного, так и настоящего времени, когда было проведено исследование и состоялись встреча с родственниками и выставки в Волгограде и Берлине.

В августе 1994 года в Москве я разыскала Павла Яковлевича Кирпичева, который с группой художников-грековцев был направлен Главным политическим управлением Красной Армии зимой 1942 г. в Сталинград. Цель поездки – зарисовки героической обороны города, создание серии портретов ее участников. В те трудные дни командование нашло возможным уделить время для беседы с художниками. Долго и тщательно проводился инструктаж, как выбирать место для зарисовки, чтобы не попасть под пулю. Предупредили: запрещалось рисовать реактивные установки «катюши», огнеметы, некоторые другие виды вооружения, а также подписывать рисунки, указывая номера воинских подразделений. Поэтому многие художники, чтобы не запутаться в материалах, подписывали рисунки собственными шифрами. 

В штабе фронта Павел Кирпичев получил назначение в 66-ю армию, а затем в 149-ю отдельную стрелковую бригаду. Оружие художникам не выдавалось. Кисти, карандаши, бумагу и блокноты получили в Москве – это был специальный набор фронтового художника. Он пополнялся добытыми в бою бумагой, красками, которые передавались бойцами художникам: весть о них уже разнеслось по всему фронту.

Пересматривая с Павлом Яковлевичем рисунки тех лет, я поняла, что передо мной не только произведения искусства, но, прежде всего бесценные исторические документы. Художник вдохновлено рассказывал, как перед его глазами проходила боевая жизнь в своем неповторимом многообразии.

Короткие дни зимы сорок второго, резкие холодные ветры, война. Все увиденное хотелось запечатлеть. Зарисовки Кирпичева завораживают своей документальность. Здесь нет эффектной игры света, проработанных многофигурных композиций. И практически с каждым рисунком у художника связано особое воспоминание.

Вот одно из них, подсказанное рисунком «Танк в пойме Сухая Мечетка».

В один из январских дней 1943 г. Павел Яковлевич приблизился к передовым позициям и выбрал место для зарисовки, на его взгляд, в полном соответствии с данными инструкциями: спина прикрыта крутым обрывом. Его внимание привлек подбитый немецкий танк, который находился на расстоянии десятков метров. Делая набросок, Кирпичев увидел, что к нему подползает автоматчик, который доложил, что его прислал комбат прикрывать художника огнем. Опытному глазу фронтовика было видно, что на передовой »рисователь» новичок: выбрал место такое, что стал мишенью, а стрельба-то вон какая.   

Перестрелка вдруг стихла. И неожиданно из танка вылез немецкий солдат. На нем была пехотная форма, видимо он прятался в танке от огня, а когда бой пошел на убыль, решил пробираться к своим. Автомат у него висел на боку, он не видел художника с автоматчиком и, потеряв ориентацию, направился прямо к ним.

Наш боец выстрелил, немец упал. Кирпичев впервые увидел смерть так близко и жалел, что не взяли немца в плен. «Война есть война»,- ответил ему солдат. Павел Яковлевич легким наброском пририсовал у танка фигуру убитого и никак не мог забыть этот эпизод. Немецкий солдат снился ему, а место странным образом притягивало его. Через несколько дней их отправили туда снова. Все было точно так, как зарисовал художник: замерзший труп немецкого солдата лежал в той же позе у танка. Из верхнего кармана его кителя торчала солдатская записная книжка, в которую были вложены жетон и фотография. На фотографии был запечатлен немецкий солдат (это его труп лежал у ног Кирпичева), который стоял над убитым красноармейцем среди зимнего русского пейзажа. Художник вздрогнул: жуткий калейдоскоп, ситуация повторяется? Я увидел себя как бы со стороны, - продолжил он свой рассказ, задумался и обратился ко мне: - Если порыться в моих старых вещах, можно найти эти документы».

Несколько часов проведенных в поисках, и в руках у меня солдатская книжка Иозефа Штрауса с его домашним адресом – город Трир Канавка, 5. В то время, перелистывая  книжку с беглыми записями, я не могла подумать, что история это получит продолжение.

Павел Яковлевич Кирпичев передал в дар нашему музею рисунок и ту немецкую солдатскую книжку со словами: «Я хочу, чтобы эти реликвии вновь вернулись на Сталинградскую землю» и обратился с просьбой найти родственников Иозефа Штрауса. Ведь этот человек явно считается, до сей поры в Германии без вести пропавшим.

Поиск - сложное дело. Много сил ему отдали научный сотрудник музея Е.Н. Андреева и пожилая немецкая женщина Матильда Швирш.

Повезло. Из Германии пришел ответ, что родственники Иозефа Штрауса еще живы – пять родных сестер, каждой из которых уже за восемьдесят. Теперь это семья в Зварланде. Упомянутая в записной книжке Иозефа Марта была его невестой. К сожалению, она умерла несколько лет назад, но всю жизнь ждала своего жениха. Среди многочисленных родственников и племянников немецкого солдата есть и его тезка – Иозеф Штраус.

Ну вот и свершилось: родные узнали правду о своем родственнике. Это событие стало известно в общественных кругах Германии. Директор Музея – панорамы Б.Г. Усик и я полетели в Берлин в мае 1995 г.

Для нас это была первая такого рода встреча с журналистами и родственниками убитого в Сталинграде немецкого солдата,. Меня удивил тот интерес, который проявили немцы в истории Сталинградского сражения. И к нашему визиту. Газеты «Макише Альгемайне», «Берлинер Цайтунг» и другие опубликовали заметки о начале сотрудничества в этой области между нашими странами. Самые большие слова благодарности были адресованы прекрасному уже немолодому – ему 90 лет – русскому художнику Павлу Яковлевичу Кирпичеву, человеку прошедшего войну, за плечами которого после Сталинграда были долгие годы километры фронтовых дорог.

В Германию мы отвезли копию рисунка «Танк в русле реки Сухая Мечетка», авторское повторение «Немецкие позиции» ксерокопии солдатской книжки их соотечественника Иозефа Штрауса. Но самым дорогим для немцев (это было видно и по навернувшимся слезам и по трясущимся руки господина Иозефа Штрауса) была шкатулка с землей, имя которой – Сталинградская.

Источник:

Аргасцева, С. А. Фронтовой рисунок как исторический памятник и памятник духовной культуры военного времени / С. А. Аргасцева // Сталинградская битва : проблемы, поиски, открытия : материалы научно-практической конференции, посвященной 55-летию победы в Сталинградской битве / Государственный музей-панорама «Сталинградская битва». – Волгоград : Комитет по печати и информации, 1999. – С. 82-87.

Подготовила Найля Сабитовна Якимович