19 октября в России отмечают День лицеиста. История праздника начинается в 1811 году, когда в Царском Селе был открыт Александровский лицей. В этот день принято вспоминать одного из первых выпускников лицея – Александра Сергеевича Пушкина, говорить о крепкой дружбе…
Сегодня мы хотим отойти
от этой славной традиции и напомнить о трагической странице истории Александровского
Императорского лицея – «Деле лицеистов».
«Дело
лицеистов» — сфабрикованное Объединённым государственным политическим
управлением при Совете народных комиссаров СССР в 1925 году в Ленинграде дело по
обвинению группы выпускников Александровского лицея в создании
контрреволюционной монархической организации. В ОГПУ дело «№ 194 Б» называли
«Контрреволюционной монархической организацией», а также «Делом воспитанников»
и «Союзом верных». Всего по делу лицеистов в ночь на 15 февраля 1925 года
арестовано свыше 150 человек.
Арестованным были предъявлены обвинения по статьям 61 («Участие в организации или содействие организации, действующей в направлении помощи международной буржуазии») и 66 («Участие в шпионаже всякого рода, выражающееся в передаче, сообщении или собирании сведений, имеющих характер государственной тайны, в особенности военных, иностранным державам или контрреволюционным организациям в контрреволюционных целях или за вознаграждение») Уголовного кодекса РСФСР
Помните эти пушкинские строки из
стихотворения «19 октября» («Друзья, прекрасен наш союз»)? Написанное в 1825
году, оно было посвящено дню основания Лицея, постоянно отмечавшемуся питомцами
первого выпуска. Воспетый и прославленный поэтом, Лицей и после 1843 года,
когда он был переведен в Петербург и стал называться Императорским
Александровским, оставался в широком смысле не менее пушкинским.
Петербургский литератор Н. К. Телетова, автор ряда книг о творчестве Пушкина, Цветаевой, Набокова, в своей публикации «Дело лицеистов» 1925 года пишет о том, с каким благоговением соблюдались лицейские традиции, как торжественно и тепло проходили дни чествования поэта, отмечались его памятные даты. Она обращает мысль читателей к одному из ярких событий 1899 года. В дни, когда отмечалось столетие со дня рождения великого поэта, директор Царскосельской гимназии Иннокентий Федорович Анненский выступил перед лицеистами разных лет, собравшимися в Китайском театре Александровского парка, с докладом «Пушкин и Царское Село». Анненский говорил о том, что лучи славы Пушкина озаряли своим особым поэтическим светом и воспитанников Лицея послепушкинской поры.
Мог ли знать Анненский какую роль сыграет
имя Пушкина в куда более страшную пору, спустя четверть столетия после юбилея?
Трудно, конечно, было предполагать, что в 1925 году появится «Дело лицеистов»,
как назвали его оставшиеся в живых и их родные. В чекистских же архивах ему
дали иные наименования: «Дело воспитанников», «Союз верных», «Контрреволюционная
монархическая организация».
Это была одна из ранних акций молодой большевистской власти. Была обезглавлена лучшая часть
интеллигенции, которая внесла неоценимый вклад в развитие русской культуры,
науки, в успехи российской дипломатии.
Преследование бывших лицеистов вошло одной
из кровавых страниц в эту трагическую летопись, аресты по этому делу
проводились в Ленинграде в ночь с субботы на воскресенье — с 14 на 15 февраля
1925 года. Никто не пытался скрыться, потому что вины за собой не знал. Все
дела были грубо состряпаны. В чем только ни обвиняли этих людей! И в шпионаже,
и в организации лицейской кассы взаимопомощи, и в «заговоре 19 октября»... Раз
в год в «священный день Лицея» его питомцы собирались на обед к одному из
товарищей, беседовали, вспоминали. Эти традиционные дружеские встречи и стали
одним из поводов к обвинению в заговоре. Инкриминировалось даже и то, что
лицеисты заказывали в одной из церквей панихиды по погибшим товарищам и членам
императорской семьи.
Процессы по этому делу проводились
негласно, неведомо для населения. Зачастую и сами «участники организаций», как
именовали их в карательных органах, не знали, в чем их обвиняют. В материалах
дела назывались только статьи уголовного кодекса. Арестованные помещались в
тюрьме на Шпалерной. Там им объявляли приговор.
Сохранился дневник искусствоведа Н. Н.
Пунина. Запись от 18 июля 1925 года гласит: «Расстреляны
лицеисты. Говорят, 52 человека, остальные сосланы, имущество вплоть до детских
игрушек и зимних вещей конфисковано».
Приговоренных к ссылке увозили в простых
грузовиках (спецтранспорт изобретут, вернее, возродят позже) на Николаевский
вокзал (годом раньше ставший Московским). Вдоль Знаменской улицы с раннего утра
стояли родные и близкие: сарафанное радио достоверней молчащей газеты. «На
Соловки!» – крикнул кто-то с грузовика.
Сколько всего питомцев Лицея было
подвергнуто репрессиям? Сегодня мы можем говорить об именах 82 обвиняемых по «Делу
лицеистов». По выпискам из дела 35 человек по двум наиболее суровым статьям
попадали под высшую меру наказания. 22 июня 1925 года на заседании Коллегии
ОГПУ был утвержден список приговоренных к высшей мере наказания. Но имя
70-летнего Владимира Александровича Шильдера пришлось изъять. Он скончался в
тюрьме.
Среди обвиняемых были восемь женщин, в
разной степени связанных с Лицеем. В их числе — 69-летняя Анна Михайловна
Шильдер, жена директора Лицея. Их сын лицеист Михаил был расстрелян, а матери
высшую меру наказания заменили ссылкой в концлагерь на Соловки. Вторая узница
чекистских застенков — Наталья Михайловна, жена лицеиста А. С. Путилова,
приговоренного к высшей мере наказания. Судьба этой женщины, тоже глубоко
несчастная, была овеяна некоторой долей романтики. После расстрела мужа,
получив 10 лет концлагеря, была отправлена на Соловки. Там встретила вторую
любовь. Но лучик света в жизни этой очаровательной женщины был коротким. Ее
возлюбленного, тоже ссыльного, в числе 300 «враждебно настроенных к советской
власти» расстреляли. А Наталию ждала иная смерть. Когда в 1937 году она служила
в Архангельске машинисткой, ее снова по надуманному обвинению (шпионаж в пользу
Японии) арестовали и спустя год расстреляли.
Наибольший вклад в изучение дела лицеистов
сделала Н. К. Телетова. Ее вывод об этом деле, что при несомненной невиновности
этих людей к их отбору чекистские органы подошли вполне продуманно и
целенаправленно. Это люди чести, не побоявшиеся служить панихиды по убиенным —
и по товарищам, и по царственному дому. Эти люди свято хранили заветы Лицея.
Пренебрегая опасностью, они обязательно встречались в традиционные октябрьские
дни. Многие из тех, кто подвергся репрессиям, своими корнями относились чуть ли
не к пушкинскому первому курсу. Таким, например, был барон Александр Николаевич
Гревениц, приговоренный к расстрелу. Высшей меры наказания подверглись князь
Николай Голицын, Борис Плеске, Алексей Рихтер, родословная которых берет начало
с середины XIX века. По мнению чекистской верхушки, эти люди представляли
опасность своим влиянием на общество, их надо было изолировать или уничтожить.
В «расстрельной группе» значатся две
фамилии Лялиных — дяди и племянника. Старший был командиром яхты императрицы
Марии Федоровны «Полярная звезда». За это его обвинили в шпионаже, то есть в
пособничестве бежавшим за границу Романовым. Его «уличили» также в том, что он
якобы участвовал в нескольких заговорах. Племянник — Николай Лялин — после
окончания в 1910 году Лицея был капитаном Семеновского полка. После революции
стал счетоводом-агрономом, но в ноябре 1924 года был с этой работы уволен. Для
пропитания семьи вынужден был заложить в ломбард обручальное кольцо, портсигар
серебряный, авторучку, которая тогда называлась «вечным пером». Обнаруженные
при обыске квитанции на сданные в заклад предметы усугубили вину бывшего
лицеиста, офицера, участника Первой мировой войны.
Одна из центральных фигур «Дела лицеистов» — Михаил Шильдер, сын бывшего директора Александровского лицея. Михаила приговорили к расстрелу за «военный шпионаж», выразившийся в том, что вместе с другим лицеистом И. А. Блиновым они с лета 1924 года составляли Всемирный статистико-экономический справочник для Госиздата. И еще М. Шильдер собирал сведения о бывших лицеистах, был членом одного из церковных приходских советов, через американскую организацию, осуществлявшую экономическую помощь Советской России, вел переписку с кем-то за границей... Весь этот сгусток обвинений и стоил жизни бывшему лицеисту. А его товарищу И. А. Блинову «повезло» — отделался лишь десятью годами концлагерей.
Источник:
Комментариев нет:
Отправить комментарий