15 января отмечается день
памяти Матвея Ивановича Платова – атамана, под начальством которого Войско Донское
громило Наполеона, достигло величайших побед и завоевало любовь Европы.
В память о «вихорь-атамане»
мы публикуем отрывки из дореволюционного издания А. Пивоварова «Донские казаки:
краткий сборник рассказов из военной жизни Донцов, о их храбрости, находчивости
в бою, преданности долгу и проч.» (Новочеркасск : Донская типография, 1892),
посвящённые Матвею Ивановичу.
Платов,
Кульбаков и др. на Кавказе
(отрывок
из главы)
Весной
1773 г. Крымский хан Девлет-Гирей возмутил подданных нам нагайских татар,
поселившихся по Кубани. Одна из них, Джамбулацкая, орда осталась нам верною.
Крымский Хан пошел на неё с своей ордою, переманив к себе Некрасовцев и разных
горских князей. В походе он узнал о скором выступлении огромнаго транспорта,
посланнаго полковником Бухвостовым, под прикрытием двух казачьих полков Платова
и Ларионова, с одною полевою пушкою, и - сделал засаду.
Транспорт
состоял из множества повозок с казенным провиантом, арб с имуществом
переселенцев, скота, овец, верблюдов, перегоняемых мирными нагайцами. Вечером 2
апреля 1773 г. транспорт встал на ночлег у р. Калалы. Утром 3 апреля вдруг
появилась орда «видимо-невидимо». Это был Девлет-Гирей с 20.000 всадников. Они
грозно двигались на два казачьих полка, защищавших транспорты. Платов (ему
тогда было только 23 года) твердым, спокойным голосом сказал сильную и короткую
речь, чем и воодушевил казаков; окоп, выведенный казаками еще с вечера, - был,
по распоряжению Платова, тотчас же загорожен сдвинутыми телегами. Отправили
двух самых отважных казаков к полковнику Бухвостову с извещением о своем крайне
опасном положении и с просьбой о помощи. Один из них был тут же, на глазах
казаков, убит на повал, а другой – успел ускакать далее. В 8 часов утра казаки
были со всех сторон обложены громадною силою татар. Вот развернулось большое
ханское знамя, и орда приветствовала его оглушающим криком. От одного этого
крика могла застынуть в жилах кровь. По ханскому знаку загрохотал большой
барабан: татары, наполовину спешившись, пошли на приступ. Между цветными
куртками и белыми чалмами красовались в бранных доспехах рыцарей князья
Кабарды, окруженные конными толпами послушных джигитов. Лихие наездники
выносились вперед, гарцовали, пускали стрелы, и снова скрывались; их сменяли
другие, более смелые, которые кружились у самых окопов. Табор молчал, как
могила, и только когда забелели оскаленные зубы крымских разбойников, раздался
первый выстрел из пушки. Замешались ордынцы, многие в испуге повернули назад,
другие с остервенением полезли вперед. Казаки, еще немного выдержавши, выпалили
из ружей, после чего схватились за пистолеты. Они били на выбор: ни одна пуля
не пропала даром. Опять забил барабан, опять татары собрались и повалили на
приступ. Семь раз они ходили и семь раз возвращались, с угрозами, с
проклятиями.