Цензор, критик, прозаик Сергей Тимофеевич Аксаков

 1 октября (20 сентября по старому стилю) 1791 года (230 лет назад) родился писатель Сергей Тимофеевич Аксаков.

Сергей Тимофеевич, сын Тимофея Степановича Аксакова, прокурора уфимского земского суда, принадлежащего к небогатой, но старинной дворянской семье, и Марии Николаевны Зубовой, дочери помощника оренбургского наместника, родился в Уфе 20 сентября 1791 года. В «Семейной хронике» и «Детских годах Багрова-внука» Аксаков подробно воссоздает сложную и во многом драматичную историю отношений своего отца - влюбленного в природу, слабовольного, тихого, застенчивого, малообразованного человека - и матери - губернской красавицы, выросшей в чиновничье-аристократической среде, властной, умной, начитанной женщины. В поэтической душе маленького Сережи - будущего писателя - плавно соединились положительные качества его родителей: глубокое понимание, чувствование природы, любовь к литературе, искусству. От отца же к нему перешло еще одно увлечение - лодка, удочка, а вскоре и ружье, которые начинают заполнять не только досуг, но и почти всю жизнь мальчика.

Отпрыск старинного дворянского рода, Аксаков, несомненно, имел в детстве живые впечатления гордого семейного сознания этой родовитости. Герой прославившей его автобиографии, дедушка Степан Михайлович, мечтал о внуке именно как о продолжателе «знаменитого рода Шимона» - сказочного варяга, племянника короля норвежского, выехавшего в Россию в 1027 году.

Серёжа Аксаков был очень одарённым мальчиком. В четыре года он уже хорошо читал, а в пять лет декламировал наизусть стихи Сумарокова и Хераскова, по-своему пересказывал и даже разыгрывал сказки «Тысячи и одной ночи». Детство Сережи Аксакова прошло в этом чудесном благословенном краю. Уфа находится на широте Рязани и Смоленска, поэтому башкирский пейзаж напоминает средне-русский: те же сосна, ель, ива, калина, черные леса - дуб, осина, береза. Но во всем этом крае - огромная чрезмерность - в широте полей, в густоте трав, в богатстве лесов птицей, вод - рыбою.

Любовь к природе, совершенно чуждую его матери, насквозь горожанке, будущий писатель унаследовал от отца. В первоначальном развитии его личности все отходит на второй план пред воздействием степной природы, с которой неразрывно связаны первое пробуждение его наблюдательности, его первое жизнеощущение, его ранние увлечения. Наряду с природой, крестьянская жизнь вторгалась в пробуждающуюся мысль мальчика. Крестьянский труд возбуждал в нем не только сострадание, но и уважение; дворовые были свои не только юридически, но и душевно. Женская половина дворни, как всегда, хранительница народно-поэтического творчества, знакомила мальчика с песнями, со сказками, со святочными играми. И «Аленький цветочек», записанный много лет спустя по памяти о рассказе ключницы Пелагеи, - случайный обрывок того огромного мира народной поэзии, в который вводили мальчика дворня, девичья, деревня. Но ранее народной литературы пришла городская, по преимуществу переводная: старый приятель матери Аничков привел мальчика в неистовый восторг разрозненной коллекцией «Детского чтения» А.И.Новикова. 

В мир стихотворной лирики ввела его «Детская библиотека» Кампе, переведенная Шишковым; громадное впечатление произвели на него также сочинения Ксенофонта - «Анабазис» и история Кира младшего. Это уже был переход от детских книжек к настоящей литературе. С характерным для него упоением он погрузился в «Россиаду» Хераскова и сочинения Сумарокова, а рядом с ними читались «Мои безделки» Карамзина и его же «Аониды».

Длинный ряд книжных воспоминаний Аксакова показывает, как мало можно считать обстановку, в которой прошло его раннее детство, заурядной обстановкой помещичьего захолустья XVIII века.

Дальнейшее воспитание и образование С. Т. Аксаков получил в Казанской гимназии, о чем так подробно рассказано им в его «Воспоминаниях». Мать с трудом решилась на разлуку со своим любимым сыном, и эта разлука чуть не стоила жизни и сыну, и матери. Поступив первоначально в гимназию в 1799 году, С. Т. Аксаков вскоре был взят матерью обратно, так как в ребенке, вообще очень нервном и впечатлительном, стало развиваться, от тоски одиночества, нечто вроде падучей болезни. Год он прожил в деревне, но в 1801 году уже окончательно поступил в гимназию. Отзываясь в своих «Воспоминаниях» вообще неодобрительно об уровне тогдашнего гимназического преподавания, С. Т. Аксаков отмечает, однако, нескольких выдающихся учителей, каковыми считает: воспитанников Московского университета И. И. Запольского и Г. И. Карташевского, надзирателя В. П. Упадышевского и учителя русского языка Ибрагимова. У Запольского и Карташевского С. Т. Аксаков жил в качестве пансионера. В 1817 году Карташевский породнился с ним, женившись на его сестре Наталье Тимофеевне, на той красавице Наташе, история которой составляет сюжет неоконченной повести того же названия, продиктованной автором незадолго до смерти. В гимназии С. Т. Аксаков переходил в некоторые классы с наградами и похвальными листами. В гимназии царила атмосфера, благоприятствовавшая развитию духовных интересов учащихся.

В гимназии Аксаков провел всего три с половиною года, конец которых запечатлен новыми литературными интересами. Это был прежде всего театр, который всегда так занимал Аксакова, особенно в первой половине его литературной деятельности, и с которым сблизил его товарищ Александр Панаев, «охотник до русской словесности», «обожатель Карамзина», издатель рукописного журнала «Аркадские пастушки».

В 1804 году в Казани открыли университет. В числе первых студентов был Сергей Тимофеевич Аксаков. Для помещения последнего была отведена часть гимназии, а некоторые преподаватели назначены профессорами, и лучшие ученики старших классов произведены в студенты. Слушая университетские лекции, С. Т. Аксаков в то же время продолжал по некоторым предметам учиться в гимназии. Разделения на факультеты в первые годы существования Казанского университета не было, и все 35 студентов слушали самые разнообразные науки: высшую математику и логику, химию и классическую литературу, анатомию и историю.

Еще в гимназические годы Аксаков оказался в центре кружка молодых людей, проявлявших живой интерес к искусству.

Увлечение гимназистов литературой проявлялось в том энтузиазме, с каким издавались здесь рукописные журналы. Один из таких журналов - «Аркадские пастушки» - выпускал близкий приятель Аксакова, Александр Панаев. Несколько позднее пристрастился к сочинительству и Аксаков, совместно с Панаевым организовавший другой журнал, который назывался «Журнал наших занятий». Каждый номер «Журнала наших занятий» открывался эпиграфом, сочиненным Аксаковым: «Многие пишут для славы, мы пишем для удовольствия: приятная улыбка на устах наших товарищей и друзей есть для нас драгоценный венок награды».

В журнале он публикует свои первые литературные опыты - стихи, написанные в наивно-сентиментальном стиле. «Карамзинизм» юного Аксакова длился недолго и сменился другой крайностью. В это время он читает «Рассуждение о старом и новом слоге российского языка» адмирала А. С. Шишкова и становится ревностным сторонником его литературно-лингвистической теории. Приверженность эта, однако, носила скорее характер идеологический и теоретический, чем практический, поскольку она слабо влияла на поэтику и стилистику его литературного творчества.

Гордостью Казани в то время был публичный театр, на сцене которого временами гастролировали известные столичные актеры. В университете была создана своя любительская труппа, успешно ставившая комедии Сумарокова, Веревкина и других авторов. Аксаков был организатором самодеятельного театра, его первым директором и даже соавтором какого-то драматического сочинения, постановка которого и положила начало этому театру. Здесь, в Казани, на сцене университетского театра, Аксаков узнал первые радости сценического успеха. «...Я играл очень много, всегда с блистательным успехом!» - вспоминал Аксаков много лет спустя. Со своим другом Панаевым они смастерили маленький механизированный театр с куклами и разыгрывали пьески в кругу своих друзей. Аксаков и Панаев увлекались также собиранием бабочек, а учил их этому преподаватель естественных наук в университете по фамилии Фукс.

С 1806-го года Аксаков принимает участие в деятельности «Общества любителей отечественной словесности» при Казанском Университете.

Аксаков пробыл в университете до 15 с половиной лет, но эти полтора года много значат в его развитии. Трудно даже сказать, что сыграло здесь большую роль: собирание бабочек или товарищеский журнал, увлечение театром или литературные споры. Собственно «научных сведений» - как он сам жалуется - он вынес из университета немного. Однако, что-то носилось в воздухе аудиторий, что-то заражало идеализмом пытливости и знания. Французские лекции натуралиста Фукса, несомненно, сыграли серьезнейшую роль в упрочении той врожденной наблюдательности Аксакова, которая впоследствии давала И.С.Тургеневу право ставить его в известных отношениях выше Бюффона. Здесь он осмыслил свою любовь к природе, здесь закрепил любовь к литературе.

В 1807 году Аксаков получил на руки аттестат, совершил короткое путешествие в Оренбургскую губернию, затем полгода прожил в Москве и обосновался, наконец, в Петербурге. С помощью своего друга и наставника со времени учебы в Казани Г.И. Карташевского он устроился в Комиссию по составлению законов, где проработал переводчиком два года. Так началась его «государственная служба», которой он посвятил с перерывами и на различных поприщах полтора десятка лет своей жизни.

Страстное желание усовершенствоваться в декламации привело его к близкому знакомству с актером Я. Е. Шушериным, знаменитостью конца XVIII- начала XIXвека, у которого молодой театрал, в разговорах о театре и в декламации проводил большую часть свободного времени. Впоследствии С. Т. Аксаков рассказал об этом в очерке под заглавием «Яков Емельянович Шушерин и современные ему театральные знаменитости». Этот очерк, как и прочие театральные воспоминания (1812-1830), заключают в себе много ценных данных для истории русского театра первой трети XIX столетия. Кроме театральных знакомств, С. Т. Аксаков приобрел и другие знакомства - с мартинистами В. В. Романовским, старинным приятелем семейства Аксаковых, и Лабзиным, а также с известным адмиралом А. С. Шишковым. Масонство не привлекало к себе С. Т. Аксакова, сближение же с Шишковым шло очень успешно, чему много способствовало декламаторское дарование молодого писателя. С Шишковым С. Т. Аксакова познакомил один из сослуживцев по комиссии составления законов - известный впоследствии своими литературными связями А. И. Казначеев, родной племянник адмирала. В доме Шишкова С. Т. Аксаков неоднократно устраивал спектакли.

Через два года Аксаков был переведен в «Экспедицию о государственных доходах». Скучная канцелярская работа раздражала и огорчала Аксакова. Скрепя сердце он еще долго тянул служебную лямку, радуясь только частым поездкам в Москву и к родным в деревню. Полную отставку он получил лишь в конце 1819 года. В 1811 году Аксаков оставил службу в Петербурге и вскоре переехал в Москву. К этому времени здесь поселился Шушерин, который познакомил его с Н.П. Николевым, Н.М. Шатровым, Н.И. Ильиным, Ф.Ф. Кокошкиным, С.Н. Глинкой. Несколько лет спустя круг друзей пополнился новыми именами: А.А. Шаховским, М.Н. Загоскиным, а еще позднее - А.И. Писаревым.

 В 1812 году Аксаков перевел трагедию Софокла «Филоктет» с французского перевода Лагарпа. Почти одновременно с этим он работал над комедией Мольера «Школа мужей», которая впервые была поставлена на петербургской сцене весной 1819 года. А еще два года спустя в Москве вышел из печати его вольный перевод «10-й сатиры» Буало. Эти литературные опыты принесли Аксакову известность в театральных и писательских кругах Москвы и Петербурга.

Суровое время Отечественной войны 1812 года Аксаков пережил в деревенской тиши Оренбургского края. Охота, рыбная ловля, литература, театр - вот тот мир, в который был целиком погружен Аксаков в эти годы. Находясь в глубокой деревенской глуши, он интересовался событиями, которыми жила вся страна. Вести о них доходили к нему от друзей из Москвы и Петербурга. Здесь же провел он и последующие полтора десятилетия, лишь ненадолго приезжая в Петербург и Москву, чтобы не дать угаснуть своим литературно-театральным связям. В один из своих приездов в Петербург - это было в конце 1815 года - Аксаков познакомился с Г.Р. Державиным. О своих встречах с прославленным поэтом он рассказал впоследствии в мемуарах «Знакомство с Державиным».

 В 1816 году Сергей Тимофеевич женится на Ольге Семеновне Заплатиной, дочери известного суворовского генерала. Ее мать, Игель-Сюма, была турецкой княжной из рода Эмиров, производящих себя от Магомета и пользующихся правом носить зеленую чалму. Во время осады города Очакова она была взята в плен. А во время войны с Турцией при Екатерине был обычай: пленные турки и турчанки размещались по обывателям. Игель-Сюма попала в семейство генерала Воинова. Ее скоро окрестили и выучили читать и писать по-русски. Необыкновенная красавица, она привлекла к себе сердце молодого Заплатина, который женился на ней. У них было двое детей, одна из которых - дочь Ольга. Эта умная и образованная женщина сыграла большую роль в жизни писателя. Аксаков поверял ей все свои служебные и литературные дела. Она была первым читателем большинства его произведений, первым критиком и советчиком. После свадьбы С. Т. Аксаков отправился с молодой женой в заволжскую вотчину своего отца Тимофея Степановича. Эта заволжская вотчина - село Знаменское или Ново-Аксаково - описана в «Семейной Хронике» под названием Нового Багрова. Там у молодых в следующем году родился сын Константин. Пять лет прожил С. Т. Аксаков безвыездно в доме родителей. Семья ежегодно прибавлялась.

В 1816 году С. Т. Аксаков написал «Послание к А. И. Казначееву», напечатанное впервые в «Русском Архиве» 1878 г. В нем автор негодует на то, что нашествие французов не уменьшило галломании тогдашнего общества.

В 1821 году Тимофей Степанович согласился, наконец, выделить сына, у которого было уже четверо детей, и назначил ему в вотчину село Надежино в Белебеевском уезде Оренбургской губернии. Это самое село встречается в «Семейной Хронике» под именем Парашина. Прежде чем переехать туда, С. Т. Аксаков отправился с женой и детьми в Москву, где провел зиму 1821 года. В Москве он возобновил знакомства с театральным и литературным миром, завязав теснейшую дружбу с Загоскиным, водевилистом Писаревым, директором театра и драматургом Кокошкиным, драматургом князем А. А. Шаховским и др., и напечатал перевод «10-й сатиры» Буало, за что его избрали в члены «Общества любителей российской словесности». Летом 1822г. С.Т. Аксаков опять отправился с семейством в Оренбургскую губернию и оставался там безвыездно до осени 1826 года. В августе 1826 года С. Т. Аксаков простился с деревней навсегда. С этих пор до самой кончины, т. е. в течение тридцати трех лет, он был в Надежине только наездом всего три раза. С этого времени в творчестве писателя начинается новый период. Он увлекается театром и начинает успешно выступать в роли театрального критика.

Надо заметить, что до середины 20-х годов XIX века театральная критика в России находилась под строгим запретом. Актеры императорских театров считались на «службе у его величества», и поэтому их игра и репертуар не подлежали публичной критике. Сценическая эстетика была нормативной, актер исполнял роль по заранее установленным правилам. Правительство культивировало взгляд на театр как на средство «увеселения» и «приятного времяпрепровождения». На сцене ставили пустяковые водевили и мелодрамы, а серьезной пьесе редко удавалось пробиться на сцену. В 1828 году журнал «Северная пчела» добился разрешения печатать театральные рецензии. С этого момента начинается медленный перелом во взглядах на театр. Начинает формироваться новая эстетика русского сценического искусства, потому что старые формы классического театра давно уже пришли в противостояние с новыми запросами жизни. На русскую драматическую сцену стали пробивать себе дорогу новые, реалистические веяния. К этому же времени относится и начало интенсивной деятельности Аксакова как критика. Он сотрудничает с журналами «Атеней», «Галатея», «Московский вестник» и др. Театр для Аксакова - важное средство воздействия на общество. Актеры должны раскрывать характер человека, должны быть верны «натуре». Сергей Тимофеевич стоял у истоков развития современного театра.

С. Т. Аксаков возобновил еще с большей интимностью дружбу с Писаревым, Шаховским и проч. Он взялся за прозаический перевод «Скупого» Мольера (1828 г.); он явился деятельным защитником своих друзей от нападок Полевого, уговорил Погодина, издававшего в конце двадцатых годов «Московский Вестник» и время от времени и без того уделявшего место театральным заметкам С. Т. Аксакова - завести особое «Драматическое прибавление», которое сплошь писалось им одним. Враждовал с Полевым С. Т. Аксаков также и на страницах «Атенея» Павлова и «Галатеи» Раича. Наконец, в «Обществе любителей российской словесности» С. Т. Аксаков прочитал свой перевод 8-й сатиры Буало (1829 г.), обращая из нее к тому же Полевому резкие стихи.

Вскоре, однако, обнаружилась недостаточность средств для широкого столичного образа жизни, который вели Аксаковы. Литературные занятия не были регулярными и денег не приносили. Снова возникла мысль о службе, и в 1827 году Аксаков был определен цензором Московского цензурного комитета, а вскоре он стал исправлять должность его председателя. Цензорская деятельность Аксакова продолжалась немногим более трех лет. Он «пропустил» в печать статьи И.В. Киреевского, И.В. Проташинского, которые «не понравились правительству». Поэтому в 1831 году, оставшись без службы, он вынужден был более интенсивно взяться за перо. Началось его сотрудничество в газете «Молва», во главе которой стоял его сын Константин Аксаков. Служба в цензуре и работа в «Молве» расширили круг литературных знакомств Аксакова. Он близко сходится с Павловым, Шевыревым, Языковым, Баратынским, Надеждиным.

В октябре 1833 года Аксаков получил новое назначение - в Константиновское землемерное училище в качестве инспектора. А полтора года спустя училище было преобразовано в Межевой институт. Аксаков стал его первым директором. На этом новом поприще, на котором Аксаков пробыл до конца 1838 года, он развил необычайную энергию. В короткий срок межевой институт был превращен в образцовое учебное заведение.

В 1834 году Аксаков купил под Москвой имение Абрамцево. Расположенное в 50 верстах от города, на живописном берегу речки Вори, оно служило ему местом отдыха и труда.

В 1839 г. С. Т. Аксаков, расстроенный службой, которая дурно влияла на его здоровье, вышел окончательно в отставку и зажил довольно богато и открыто частным человеком, получив значительное наследство после отца, умершего в 1837 г. (мать умерла в 1833 г.). Он унаследовал изрядное хозяйство, которое в общей сложности теперь составляло около 850 крепостных крестьян и несколько тысяч десятин земли. В большом барском доме Аксаковых в Москве с его обширным двором, людскими, садом царила атмосфера патриархальной жизни. В числе постоянных гостей здесь бывали Гоголь и Тургенев, братья Киреевские, Погодин, Шевырев.

В начале тридцатых годов круг знакомств С. Т. Аксакова изменился. Писарев умер, Кокошкин и Шаховской отошли на второй план, Загоскин поддерживал чисто личную дружбу. С. Т. Аксаков начал подпадать под влияние, с одной стороны, молодого университетского кружка, который составляли Павлов, Погодин, Надеждин и сын его, Константин Сергеевич, с другой же - под благотворное влияние Гоголя, знакомство с которым началось с 1832 г. и продолжалось 20 лет, вплоть до самой кончины великого писателя. В доме С. Т. Аксакова Гоголь обыкновенно читал в первый раз свои новые произведения; в свою очередь, С. Т. Аксаков Гоголю первому читал свои беллетристические произведения еще в то время, когда ни он сам, ни окружающие его не подозревали в нем будущего знаменитого писателя. Дружба с Гоголем поддерживалась и личными сношениями, и перепиской. Отрывки из воспоминаний С. Т. Аксакова о Гоголе напечатаны в 4-м томе полного собрания сочинений под заглавием: «Знакомство с Гоголем». Под тем же заглавием в «Русском Архиве» 1889 г., а затем отдельным изданием появились не напечатанные еще черновые материалы для воспоминаний, выписки из писем, многие письма Гоголя к С. Т. Аксакову  и т. п. В 1834 г. в альманахе «Денница», изданном Максимовичем, известным ученым и другом Гоголя, С. Т. Аксаков поместил небольшой рассказ «Буран», который свидетельствовал о решительном повороте в его творчестве: С. Т. Аксаков обратился к живой действительности, окончательно освободившись от ложноклассических вкусов. Это произведение послужило началом его деятельности как крупного художника. В «Буране» наметилось уже центральное направление аксаковского творчества, проявилась главная черта его творческого метода. Глубокий интерес к живой действительности - вот что лежит в его основе.

Идя неуклонно по новому пути реалистического творчества, он уже в 1840 г. начинал писать «Семейную Хронику», которая, впрочем, в окончательном виде появилась только в 1846 г. Отрывки же из нее были без имени автора напечатаны в «Московском Сборнике» 1846 г. Затем в 1847 г. появились «Записки об ужении рыбы», в 1852 г. - «Записки ружейного охотника Оренбургской губ.», в 1855 г. - «Рассказы и воспоминания охотника». Все эти охотничьи «Записки» С. Т. Аксакова имели огромный успех. Имя автора стало известным всей читающей России. Его изложение было признано образцовым, описания природы - поэтическими, характеристики зверей, птиц и рыб - мастерскими изображениями. «В ваших птицах больше жизни, чем в моих людях», - говорил С. Т. Аксакову Гоголь. И. С. Тургенев в рецензии по поводу «Записок ружейного охотника» признал описательный талант С. Т. Аксакова первоклассным. Ободренный таким успехом, уже на склоне лет С. Т. Аксаков явился перед публикой с целым рядом новых произведений. Он принялся за воспоминания литературного и, главным образом, семейного характера. В 1856 г. появилась «Семейная Хроника», имевшая успех необычайный. Критика разошлась в понимании внутреннего смысла этого лучшего произведения С. Т. Аксакова. Так, славянофилы (Хомяков) находили, что он «первый из наших литераторов взглянул на нашу жизнь с положительной, а не с отрицательной точки зрения»; критики-публицисты (Добролюбов), наоборот, находили в «Семейной Хронике» факты отрицательного свойства. В 1858 г. появилось продолжение «Семейной Хроники» - «Детские годы Багрова-внука», имевшие успех меньший. «Литературные и театральные воспоминания» обратили на себя малое внимание, хотя заключают много ценного материала и для историка литературы, и для историка театра.

Для характеристики последних лет жизни С. Т. Аксакова важны сведения в «Литературных воспоминаниях» И. И. Панаева и воспоминания M. H. Лонгинова. Последний рассказывает, что здоровье С. Т. Аксакова пошатнулось лет за двенадцать до кончины. Болезнь глаз принудила его надолго запереться в темной комнате, и, не приученный к сидячей жизни, он расстроил свой организм, лишившись притом одного глаза. Весной 1858 года болезнь С. Т. Аксакова приняла весьма опасный характер и стала причинять ему жестокие страдания, но он переносил их с твердостью и терпением. Последнее лето провел он на даче близ Москвы и, несмотря на тяжкую болезнь, имел силу в редкие минуты облегчения диктовать свои новые произведения. Сюда относится «Собирание бабочек», появившееся в печати после его смерти в «Братчине» - сборнике, изданном бывшими студентами Казанского университета под редакцией П. И. Мельникова в конце 1859 г. Осенью 1858 г. С. Т. Аксаков переехал в Москву и всю следующую зиму провел в ужасных страданиях, несмотря на которые продолжал еще иногда заниматься литературой, и написал «Зимнее утро», «Встречу с мартинистами» (последнее из напечатанных при жизни его сочинений, появившееся в «Русской Беседе» 1859 г.) и повесть «Наташа», которая напечатана в том же журнале. Сочинения С. Т. Аксакова много раз выходили отдельными изданиями. Так, «Семейная Хроника» выдержала 4 издания, «Записки об ужении рыбы» - 5, «Записки ружейного охотника» - 6. Первое полное собрание сочинений, составляющих почти полную автобиографию С. Т. Аксакова, появилось в конце 1886 г. в 6-ти томах, изданное книгопродавцем Н. Г. Мартыновым и редактированное частью И. С. Аксаковым, который снабдил его ценными примечаниями, а частью П. A. Ефремовым, который сообщил изданию значительную полноту в библиографическом отношении.

Аксаков скончался 30 апреля 1859 года в Москве. Об Аксакове справедливо было сказано, что он рос всю жизнь, рос вместе со своим временем, и что его литературная биография есть как бы воплощение истории русской литературы за время его деятельности. Он не был самостоятелен и не мог создать форм, подходящих к его простой натуре, его бесконечной правдивости; консерватор не по убеждениям, не по идеям, но по ощущениям, по всему складу своего существа, он преклонялся пред признанными традиционными формами высокого стиля - и долго не мог выразить себя достойным образом. Но когда новые формы реального повествования были не только созданы, но и реабилитированы, когда «Повести Белкина» и «Вечера на хуторе близ Диканьки» внедрили в общее сознание, что простой правдивый рассказ не ниже высокой литературы, что душевное содержание, доселе отрезанное от нее литературной условностью, имеет и другие, более скромные по виду и более жизненные по существу формы, Аксаков честно отлил в эти формы то, что без них должно было остаться бесформенной массой устных рассказов и воспоминаний.

Русская литература чтит в нем лучшего из своих мемуаристов, незаменимого культурного бытописателя-историка, превосходного пейзажиста и наблюдателя жизни природы, наконец, классика языка. Интерес к его сочинениям не убит хрестоматиями, давно расхватавшими отрывки охотничьих и семейных воспоминаний Аксакова как образцы неподражаемой ясности мысли и выражения.

Источник:

Биография С. Т. Аксакова // Мемориальный дом-музей Сергея Тимофеевича Аксакова [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://www.aksakov.info/index.php?id=15

 

Что почитать об Аксакове и его творчестве:

1.      Абрамцево // Русская литературная усадьба / В. Новиков ; ил. Тибиловой И. - Москва : Ломоносовъ, 2012. - С. 171-176.

2.      Аксаковы // Великие россияне. - Москва : Олма-Пресс, 2004. - С. 304-310.

3.      Войтоловская, Э. Л. С. Т. Аксаков в кругу писателей-классиков : документальные очерки / Э. Л. Войтоловская. - Ленинград : Детская литература, 1982. - 220 с. : ил. - (Школьная библиотека).

4.      Карамзин. Пушкин. Гоголь. Аксаковы. Достоевский : биографические очерки. - 2-е изд. - Челябинск : Урал LTD, 1997. - 480 с. : портр., 8 л. ил. - (Биографическая библиотека Ф. Павленкова ; т. 2).

5.      Машинский, С. И. С. Т. Аксаков. Жизнь и творчество / С. И. Машинский. - 2-е изд., доп. - Москва : Художественная литература, 1973. - 575 с. : 4 л. портр.

6.      Машинский, С. Поэзия становления человеческой души : повесть «Детские годы Багрова-внука» С. Т. Аксакова / С. Машинский // Вершины. - Москва : Детская литература, 1981. - С. 5-31.

7.      Сергей Тимофеевич Аксаков // История русской литературы ХIХ века. 40-60-е годов : учебное пособие для вузов / под ред. : В. Н. Аношкиной, Л. Д. Громовой. - 2-е изд. - Москва : Изд-во Московского университета, 2001. - С. 82-98.

8.      Сергей Тимофеевич Аксаков (1791 - 1859) // Сто великих русских охотников / А. В. Пискунов. - Москва : Вече, 2008. - С. 32-40 : фот.

9.      Чуркин, А. А. Сюжет и герой в мемуарной прозе С.Т. Аксакова / А. А. Чуркин // Русская литература : историко-литературный журнал. - 2009. - № 3. - С. 109-115.

10.  Чуркин, А. А. Тема и мотивы семьи в «Семейной хронике» С.Т. Аксакова / А. А. Чуркин // Русская литература : историко-литературный журнал. - 2009. - № 1. - С. 133-145.

11.  Шеваров, Д. Г.. Гнездо : перечитывая С.Т. Аксакова / Д. Г. Шеваров // Новый мир : литературно-художественный журнал. - 2008. - № 12. - С. 120-132.

12.  Щусь, Т. «Согретое теплым чувством любви» : из литературного обзора «О домашнем обучении» / Т. Щусь // Русская семья : от рождения к Вечности / ред. Т. Г. Кислицына. - Москва : Белый город, 2008. - С. 100-108.