Маг и математик Валерий Брюсов

13 декабря 1873 года (150 лет назад) родился Валерий Брюсов.

Валерий Яковлевич Брюсов (1 (13) декабря 1873, Москва — 9 октября 1924, Москва) — русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Один из основоположников русского символизма.

Писатели Серебряного века, в отличие от Золотого, представляются юношами. Даже те, кто прожил долго.  Думая о Георгии Иванове или Михаиле Кузмине, Андрее Белом, Иване Бунине -это пожалуй юноши. Даже Федор Сологуб — этакий крепыш-увалень с детскими глазами. Единственный, пожалуй, взрослый среди них — Брюсов.

Может быть, потому, что был он с густыми бровями, седой бородкой, строгим взглядом… По сути, он действительно всю жизнь являлся вожаком. Вышел из той ватаги, которую называли русскими декадентами. Но русские декаденты ломились в литературу так шумно и настойчиво, что декларируемая ими упадочность превращалась в мощнейший заряд энергии, передавшийся и следующим поколениям. Футуристы, акмеисты, имажинисты пользовались брешью, пробитой декадентами.

Брюсов был среди них, кажется, самым младшим и самым громким — но и в уличных ватагах роль задир, как правило, играют младшие. По словам Бунина, студент Брюсов отвергал «всё старое» и приветствовал «всё новое», предлагал сжечь старые книги, о нем, Бунине, отзывался так — «хотя и не символист, но все-таки настоящий поэт»…

Желчному Бунину времен эмиграции можно не верить, но то, что молодой Валерий Яковлевич был радикалом, сомнений нет. Этот радикализм, видимо, подвиг его на создание своего литературного течения — русского символизма.

Старшие соратники-декаденты, жившие в основном в Петербурге, восприняли шаг младшака-москвича, притом не дворянина, а из купцов, как наглость. Позже «декадентская мадонна» Зинаида Гиппиус утверждала: «Конечно, не Брюсов создал новые течения в литературе. Они создались сами, естественно».

Нет, у русского символизма есть конкретный создатель — Брюсов. Он соткал его практически в одиночку. Прописал и теорию, наполнил эту теорию практикой. Он много переводил, особенно «сюзерена» Поля Верлена. В Москве близких по духу были единицы, и Брюсову приходилось придумывать себе псевдонимы — В. Даров, А. Бронин, К. Созонтов, З. Фукс, еще множество, чтобы разнообразить страничку с содержанием альманаха «Русские символисты». В первом же выпуске в коротеньком тексте «От издателя» Брюсов щелкнул по носу декадентов: «Считаю нужным напомнить, что язык декадентов, странные, необыкновенные тропы и фигуры, вовсе не составляет необходимого элемента в символизме. Правда, символизм и декадентство часто сливаются, но этого может и не быть. Цель символизма — рядом сопоставленных образов как бы загипнотизировать читателя, вызвать в нем известное настроение».

В числе если и не символистов, то попутчиков находился и Бунин. Причем тогда Иван Алексеевич этому не противился, а с радостью откликнулся на предложение Брюсова издать книжку стихов под названием «Листопад» в его символистском «Скорпионе» и получил за нее Пушкинскую премию.

К Брюсову тянулись молодые, его слушали, у него мечтали издаться, от него ждали рецензий. Но, повзрослев, почти все ученики бежали прочь. Он разочаровывал их или становился объектом насмешек. «Брюсов не маг, а математик», — сделал открытие 25-летний Александр Блок.

Да, Брюсов был математиком и в прямом смысле — любил на досуге решать задачки, и в переносном — стихотворения он скорее не сочинял, а высчитывал. В его наследии нет хитов, за исключением разве что программного моностиха «О закрой свои бледные ноги». Многое напоминает графоманию, но есть и озарения.

Например, такое тоже, впрочем, не раз высмеянное и спародированное. Называется смело — «Творчество», написано в 22 года:

Тень несозданных созданий

Колыхается во сне,

Словно лопасти латаний

На эмалевой стене.

Фиолетовые руки

На эмалевой стене

Полусонно чертят звуки

В звонко-звучной тишине.

И прозрачные киоски

В звонко-звучной тишине

Вырастают, словно блестки,

При лазоревой луне.

Всходит месяц обнаженный

При лазоревой луне...

Звуки реют полусонно,

Звуки ластятся ко мне.

Тайны созданных созданий

С лаской ластятся ко мне,

И трепещет тень латаний

На эмалевой стене».

…Уходили одни ученики, приходили другие. Хотя с начала 1910-х Брюсов уже очень редко говорил про символизм, постепенно переходя к принятию «традиционных ценностей». Он много писал о Пушкине. Причем писал интересно, до сих пор необычно.Это странный автор. Почти всегда на грани фола, но именно на грани. Что-то в нем есть притягательное, иное.

Он, ныне полузабытый, — очень заразителен. Если им увлечешься, начнешь подражать, потянет жить, как его герои. Но потом придешь к выводу, что это морок, опасная и жестокая игра.

В 1917-м, еще до Октября, Брюсов вдруг стал союзником Максима Горького, а социалистическую революцию принял с радостью и взялся за создание советской литературы. Искал талантливую молодежь, занимал одновременно несколько важных должностей, вел литературные вечера.

Брюсов успел поэтически оплакать Ленина и умер осенью 1924-го, в 50 лет.

Его мало читают теперь. Редко вспоминают. Может быть, свой талант — невеликий, но мощный — он растратил на организационную деятельность. В молодости на создание русского символизма, в зрелости — советской литературы. Но такие фигуры необходимы. Они двигают литературу, не дают ей окостенеть, обрасти ракушками, занестись песком. «Брюсов был признанным главой нового течения в литературе - символизма.. Его лучшие сборники стихов этих лет (««Венок», «Сем цветов радуги», «Зеркало теней» и др.) знаменовали собой новую эпоху в поэзии, возглавляемый им журнал «Весы» был лучшим журналом поэтов нового поколения…

Брюсов работал как машина. Из-под его пера выходили переводы («Энеида» Вергилия»), статьи о Пушкине и многих открытых лично им поэтах прошлого века («Каролина Павлова»), исторические романы («Огненный ангел», в основу сюжета которого были положены драматические отношения между ним, Андреем Белым и Ниной Петровской), романы из древнеримского быта «Юпитер Поверженый!, «Алтарь победы», повести и рассказы из современной жизни»).

После Октябрьской революции Брюсов возглавил культурное строительство в новой России, становится ректором Литературного института, вступает в Коммунистическую партию, выпускает целый ряд новых сборников стихов («Последние мечты», «Девятая камена», «Миг», «Дали», Меа»). В этих книгах Брюсов исповедует принципы научной поэзии, стремясь приблизить её к европейскому уровню, переводит древнюю армянскую поэзию, пишет продолжения пушкинских «Египетских ночей» и «Медного всадника».

Неожиданная смерть в 1924 году обрывает всю эту титаническую работу».

Подготовила Галина Владимировна Рязанова