Неразгаданные тайны российской истории. Взрыв на линкоре «Императрица Мария»

 20 (по старому стилю 7) октября 1916 года (105 лет назад) на севастопольском рейде, в полумиле от берега, на линкоре «Императрица Мария» произошёл взрыв порохового погреба. Гибель линкора была описана в повестях Анатолия Рыбакова «Кортик» и Бориса Акунина «Смерть на брудершафт».

Заложенный в октябре 1911 года на судостроительном заводе «Руссуд» в Николаеве и спущенный на воду 19-го октября 1913 г. линейный корабль «Императрица Мария» вступил в строй Черноморского флота в августе 1915 г.

Корабль имел мощное по тому времени вооружение, состоявшее из двенадцати 305-мм в четырёх линейно, в диаметральной плоскости расположенных на верхней палубе, трёхорудийных башнях, двадцати 130-мм орудий противоминной артиллерии в бортовых казематах, восьми 75-мм и четырёх 47-мм скорострельных пушек для отражения воздушного противника, а также четырёх 450-мм однотрубных подводных торпедных аппаратов.

Бортовое бронирование состояло из двух поясов броневых плит.

Нормальное водоизмещение по проекту составляло 22600 тонн, осадка при этом — 8,4 м., длина — 168 м., ширина по миделю — 27.4 м.

Главная энергетическая установка суммарной мощностью 26500 л.с. состояла из паровых турбин Парсонса, работавших на четыре гребных винта. Имелось четыре турбины высокого давления — две переднего и две заднего хода, а также две комбинированных турбины низкого давления — по одной переднего и заднего хода.

Котельная установка линкора состояла из 20-ти треугольных водотрубных котлов типа Ярроу, способных работать как на угле, так и на мазуте. Располагались они в пяти котельных отделениях. В бункеры и угольные ямы принималось 1200 тонн угля и 500 тонн мазута, а в перегрузку ещё 500 тонн угля.

Энергетическая установка состояла из четырёх главных турбогенераторов мощностью 360 кВт каждый и двух вспомогательных турбогенераторов мощностью по 200 кВт, которые вырабатывали в силовой сети ток напряжением 225 в и частотой 50 гц. Переменный ток на линкорах этого типа применялся впервые.

Энергетика обеспечивала дредноуту скорость ’ полного хода в 21 узел и дальность плавания — 1640 миль, а с максимальным запасом топлива — 2960 миль.

По стоимости линкор обошёлся казне в 29 млн. рублей или 28 тонн золота.

Экипаж корабля состоял из 1220 человек, в том числе — 39 офицеров.

20-го октября 1916 года на стоявшем в Севастопольской бухте (напротив сухого дока им. Николая II — Северный док) корабле, приблизительно через четверть часа после утренней побудки, матросы, находившиеся у первой (но­совой башни), услышали шипенье и заметили появив­шиеся из люков, вентиляторов, а также из амбразур башни дым и пламя. Один из них побежал докладывать о начавшемся пожаре, а остальные, по распоряжению фельдфебеля раскатали пожарные рукава и, открыв пожарные краны, приступили к тушению пожара, заливая воду в саму башню и подба­шенное отделение. На корабле пробили пожарную тревогу.

Но через полторы или две минуты после начала пожара внезапно произошёл сильный взрыв в районе носовых крюйт-камер, где хранились полузаряды для 12-дюймовых снарядов, причём столб пламени и дыма взметнуло на высоту до 300 метров. Этим взрывом вырвало участок палуб позади первой башни, снесло переднюю дымовую трубу, носовую рубку и фок-мачту. Много матросов и унтер-офицеров, находившихся в носовой части дредноута, было убито, обожжено, ранено и сброшено за борт взрывной волной. Паровая магистраль палубных механизмов была перебита, электрическое освещение погасло, пожарные насосы прекратили работу.

Позади первой башни образовался провал, из которого выбрасывались пламя и густой дым, преградившие сообщение с носовой частью. На «Императрице Марии» (командир — капитан 1 ранга И.С. Кузнецов, старший офицер-капитан 2 ранга А.В. Городысский) началась борьба за живучесть.

Взрыв этот, произошедший в 6 часов 20 минут утра, был зафиксирован в записях вахтенных журналов других кораблей, стоявших на внутреннем Севастопольском рейде. На самом линкоре «Императрица Мария» в это время были предприняты следующие меры: сделано распоряжение и затоплены артиллерийские погреба остальных трёх башен; приняты шланги с подошедших портовых судов, и напор воды направлен в место главного пожара; подан канат на портовый буксир, и корабль развернут лагом к ветру; затушены небольшие возгорания в разных местах на верхней палубе от выброшенных взрывами горящих лент пороха.

Прибывший на аварийный корабль Командующий флотом, вице-адмирал А.В. Колчак, спустя четверть часа, сошёл с «Императрицы Марии».

Около 7 час. утра пожар как бы стал стихать, корабль не имел ни заметного дифферента на нос, ни крена и казалось, что опасность миновала, но в 7 час. 02 мин. раздался значительно более сильный взрыв, после чего линкор стал быстро садиться носом и крениться на правый борт. Носовые пушечные порта казематов 130-мм орудий, а затем и носовая часть верхней палубы ушли под воду. Корабль утратил остойчивость, стал медленно опрокидываться и, перевернувшись вверх килём, затонул на глубине 18 м в носу, 14,5 м. в корме, причём, как выяснилось потом, носовая его оконечность ушла в ил на 7 м, кормовая свыше 1 м.

При этом, по свидетельству старшего офицера линкора А.В. Городысского, погибло 130 человек, в том числе трюмный инженер-механик, мичман Г.С. Игнатьев и два кондуктора. Около 350 раненых и обожжённых было снято с корабля, подобрано из воды или спаслись самостоятельно, плывя прямо к Морскому госпиталю. Из этих 350 человек 170 скончались в течение следующих трёх недель (большинство — на 2-ой — 3-ий день).

На другой день, 8-го (21) октября поездом из Петрограда в Севастополь выехала специальная комиссия по расследованию причин гибели линейного корабля «Императрица Мария» под председательством Начальника Главного Морского штаба и члена Адмиралтейств-Совета, адмирала Н.М. Яковлева. В состав комиссии входил генерал для поручений при Морском министре флота генерал-лейтенант А.Н. Крылов.

За полторы недели работы перед комиссией прошли все оставшиеся в живых матросы, унтер- офицеры и офицеры линкора. Было установлено, что причиной гибели корабля послужил пожар, возникший в носовом погребе 305-мм полузарядов и повлекший за собой взрыв пороха и снарядов в нём, а также взрыв в погребах 130-мм орудий и боевых зарядных отделений торпед. В результате был разорван борт и сорваны кингстоны затопления погребов, и корабль, имея большие разрушения палуб и водонепроницаемых переборок, затонул. Предотвратить гибель после повреждения наружного борта, выровняв крен и дифферент заполнением других отсеков было невозможно, так как на это потребовалось бы значительное время.

Рассмотрев возможные причины возникновения пожара в погребе, комиссия остановилась на трёх наиболее вероятных: самовозгорание пороха, небрежность в обращении с огнём или самим порохом и, наконец, злой умысел. Самовозгорание было признано маловероятным — порох был свежей выделки 1914 и 1915 гг., случаев его разложения не наблюдалось, температура в погребах была весьма умеренной.

Небрежность в применении огня и неосмотрительность в обращении с порохом комиссия также посчитала маловероятными причинами пожара.

В то же время комиссия отметила имевшиеся на линкоре «Императрица Мария» существенные отступления от требований устава в отношении доступа в крюйт-камеры.

Приведенные выдержки из показаний офицеров линкора свидетельствует, что неисполнение требований устава и пренебрежительное к ним отношение, при котором личное мнение ставилось выше обязательных и безусловных требований закона, на дредноуте было обычным явлением. В этом отношении младшие офицеры не имели в старших примеров должного уважения к закону.

Как явствует из вышеизложенного, при тех безобразиях, которые имели место на «Императрице Марии» с допуском на корабль и доступом в снарядные и зарядные погреба, не исключалась возможность диверсии со стороны секретных агентов кайзеровской Германии, так как в это время шла война между союзами империалистических государств, один из которых возглавляла Германия, а во второй входила царская Россия.

Условия для диверсии были самыми благоприятными. На линкоре продолжались достроеч­ные работы, выполнявшиеся рабочими и инженерно-техническим персоналом Николаевского, Путиловского, Обуховского и других заводов. Так, в снарядном погребе 1-й башни работы по ус­тановке лебёдок подачи снарядов велись за сутки до взрыва.

Гибель линкора «Императрица Мария» вызвала большой резонанс по всей России. Потеря одного из двух новейших дредноутов, которыми в то время располагал Черноморский флот, происшедшая не в открытом бою с противником, а в хорошо защищённой главной базе, причём без какого-либо воздействия извне, потрясла всю Россию и была сравнима разве что с национальным бедствием. 

Сразу же после гибели линкора Морское министерство приступило к разработке срочных мер по подъёму корабля и вводу его в строй. Предложения итальянских и японских специалистов были отклонены из-за сложности и дороговизны. Тогда флота генерал-лейтенант А.Н. Крылов в записке по рассмотрению проектов подъёма линкора предложил простой и оригинальный спо­соб. Предложение предусматривало подъём корабля вверх килём путём постепенного вытеснения воды из отсеков сжатым воздухом, ввод в таком положении корабля в док и восстановления всех разрушений корпуса. Затем целиком загерметизированный корабль вывести на глубокое место и перевернуть, заполнив водой отсеки противоположного борта.

За исполнение проекта А.Н. Крылова взялся корабельный инженер Сиденснер, старший судостроитель Севастопольского порта. К концу 1916 года вода из всех кормовых отсеков была отжата воздухом, и корма всплыла. В 1917г. всплыл весь корпус. В январе-апреле 1918 г. корабль отбуксировали ближе к берегу и выгрузили оставшийся боезапас.

Во время Гражданской войны ни белым, ни красным было не до подъёма «Императрицы Марии». В положении вверх килём линкор продолжал оставаться в доке до 1923 года.

За четыре с лишним года деревянные клетки-блоки, на которых покоился корпус корабля, подгнили. Изменения нагрузки вызвали трещины в подошве дока. В 1923 году «Марию» вывели из дока и поставили на мель у выхода из бухты, где она простояла вверх килём еще три года.

В 1926 году корпус линкора вновь был введён в док в том же положении и в следующем году окончательно разделан на металл.

Во время катастрофы с опрокидывающегося линкора сорвались с боевых штыров многотонные башни 305-мм орудий и затонули отдельно от корабля. В 1931 году эти башни были подняты специалистами экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН). В некоторых СМИ распространена информация о том, что будто бы в 1939 году 305-мм орудия линкора были установлены в системе укреплений Севастополя на 30-й батарее, входившей в 1-й артдивизион береговой обороны, а три орудия были установлены на специальных железнодорожных платформах-транспортёрах ТМ-3-12, однако эта информация является не более, чем пересказом «красивой легенды», начало которой положил факт наличия на 30-й батарее орудийных станков с «Императрицы Марии». Достоверно известно, что одно из орудий было в 1937 году перестволено на сталинградском заводе «Баррикады» и отправлено в качестве запасного ствола на склад в Новосибирске, где и находилось всё последующее время. По мнению С. Е. Виноградова, можно с уверенностью полагать, что ни одно из одиннадцати остальных орудий не имело отношения к обороне Севастополя 1941—1942 годов.

Кто взорвал «Императрицу Марию»?

Трагедия на линкоре «Императрица Мария» в любом случае вызывала и вызывает множество вопросов. До сих пор нет какой-либо однозначной версии о причинах взрыва. Адмирал Колчак, который уже во время Гражданской войны в 1920 г. был арестован красными и давал показания, утверждал, что никаких доказательств тому, что корабль мог взлететь на воздух из-за спланированной диверсии, не было. Поэтому основными версиями причин трагедии оставались самовозгорание пороха или халатность при обращении со снарядами.

Интересную версию излагал мичман Владимир Успенский, командовавший башней главного калибра на линкоре «Императрица Мария» и в то злополучное утро бывший вахтенным начальником корабля. Мичман, опубликовавший свои воспоминания в «Бюллетене общества офицеров РИФ» сообщал, что вместе с инженер-поручиком С.Шапошниковым через 2 года после трагедии, когда корабль находился в доке, обнаружил матросский сундучок, в котором находились две стеариновые свечи, коробка спичек, набор сапожных инструментов и две пары ботинок, причем к ботинкам были гвоздями прибиты нарезанные полоски бездымного пороха. Если в первой башне тоже находился такой матрос-умелец, то вполне вероятно, что порох, который пролежал полтора года в герметичном пенале, мог выделить эфирные пары, которые вспыхнули от горевшей свечи. Сгорание четырех пудов пороха в небольшом помещении башни и могло привести к взрыву 599 пеналов.

Однако распространена версия и о диверсионном следе в трагедии на «Императрице Марии». Известно, что Османская империя и Болгария – два государства-противника Российской империи в Первой мировой войне, имевшие выход к Черному морю, не обладали специальными подразделениями морских диверсантов. Боевые пловцы, способные топить вражеские корабли с помощью диверсий, в то время только начинали свой путь и их родиной была Италия – страна, находившаяся в лагере Антанты. Оставалась Германия – страна, не имевшая выхода к Черному или Средиземному морям, но зато располагавшая разветвленной разведывательной сетью, современными технологиями и обладавшая возможностью засылки своих шпионов-диверсантов на Черное море. 

Существует версия, что взрыв корабля произвела группа немецкого разведчика Виктора Эдуардовича Вермана. Данная версия подтверждается исследованиями, проведенными в 1990-е годы сотрудниками Центрального архива ФСБ России А. Черепковым и А. Шишкиным, которые изучив следственные материалы, пришли к выводу, что именно члены шпионско-диверсионной группы «Контроль К», разоблаченной в СССР в 1933 году, организовали 7 октября 1916 года взрыв корабля «Императрица Мария». После прихода немецких интервентов в 1918 году по представлению капитан-лейтенанта Клосса за самоотверженную разведывательно-диверсионную работу Виктор Верман был награждён Железным крестом 2-й степени. После окончания гражданской войны немецкий агент остался в Николаеве, продолжив свою деятельность на благо Германии. Делом Вермана в 1933—1934 годах занимался уполномоченный ГПУ Александр Лукин, впоследствии ставший известным писателем. Лукин в часности вел дело о поджоге 22 октября 1933 цеха по производству подводных лодок серии «М» на заводе им. Андре Марти. В ходе допросов, Верман дал показания о своей деятельности в пользу Германии при царском правительстве. Впоследствии Лукин написал об этом деле повесть «Обманчивая тишина».

Впрочем, вся история о «группе Вермана» подвергается серьезному сомнению, а показания задержанных некоторые считают вынужденными, полученными под пытками. Герой повести «Кортик» говорит о взрыве на линкоре: «Тёмная история… Разбирались в этом деле много, да всё без толку».

Через 39 лет и 9 дней после гибели «Императрицы Марии», 29 октября 1955 года в той же севастопольской бухте в результате взрыва погибнет линкор «Новороссийск». Причины гибели «Новороссийска», как и в случае с «Императрицей Марией», по сей день достоверно не установлены.