Первый день войны. Анастасия Маланьина «Война»

 

Анастасия Стасиевна Маланьина была дочерью музейного работника и проживала в Гомеле. В июне 1941 года она закончила школу, но в её жизнь, как и в жизни многих миллионов жителей СССР, вошла война.

22 июня 1941 года мы со спортивной школой занимались на стадионе, готовились к поездке в Минск на физкультурный парад. Хорошо ещё, что не успели туда уехать. Буквально на третий день оттуда пешком бежали жители.

В перерыве занятий ушли на обед музыканты, а мы спрятались от солнца под навес. Вернувшиеся музыканты нам сообщили страшную весть: Война!

Этому нельзя было сразу поверить. В наших головах твёрдо засел лозунг: «Чужой земли нам не надо, а своей не отдадим!»

Не могли мы даже предположить той трагедии, которая только начиналась. И мы всё-таки продолжали готовиться к параду в Минске. Как поёт Пьеха: «О боже, какими мы были наивными?»

Выпускной вечер  у нас в школе был 19 июня, а аттестаты нам выдавали числа 24, когда в школе уже был организован госпиталь.

Мы, ВСЕ выпускники, подали сразу заявления с просьбой отправить нас на фронт. Но буквально на следующий день меня вызвали в Обком партии и сказали:

- Комсомолка?

- Конечно!

- Ну, вот тебе комсомольское задание: поедешь с отцом в командировку – сопровождать ценности музея. У нас свободных людей нет. Все заняты.

Вот так я и попала помогать отцу упаковывать вещи музея. Действительно, все люди были заняты. Упаковывать и грузить было некому. Почему-то тут помощником оказался отец Лиды Дударевой, живший в парке. Даже мой шифоньер употребили, как ящик, выбросив всё, что там было моё.

Не успев осознать всё происходящее, я очутилась в вагоне, увозившем частицу музея. Многое мы вывезти не успевали. Дали только два вагона, хотя обещали шесть. И везли мы всё на вокзал на подводах. Я хотела взять с собой гитару, так папа заставил меня её выбросить просто на дороге: война! Я всю жизнь жалела ту гитару. Мама упросила вывезти швейную машинку, видя, что увозят ценное. И ещё в корзинку с машинкой мама сунула мне две вазочки под цветы, которые она подарила мне к 16-тилетию. Одна из этих вазочек жива до сих пор, хотя прошло 58 лет. Также жива швейная машинка «Зингер», которая служит мне до сих пор. Да ещё спасибо маме, что она машинку закутала в моё зимнее пальто, которое ещё не один год мне служило.

А я ещё успела сходить в спортшколу и сдать спортивный костюм (трико, свитер и шапочку) и коньки. А у меня были особые коньки – «ножи» для соревнований. Тоже всю жизнь их вспоминала и жалела.

Отец был тяжело болен. Ему ведь было 59 лет и ещё через день его трепала малярия. Маму не отпускали с работы. Уезжали мы раздетые.

Лето. Думали, через неделю вернёмся. Тогда слово «эвакуация» ещё не произносилось.

Несколько дней, вернее, ночей, наши вагоны на вокзале всё время куда-то перекатывали. Теперь я понимаю, что формировали состав. Один раз я днём ещё успела сбегать домой. Шла по парку кратчайшей дорогой, знакомыми тропиночками, когда подошла к своему крыльцу меня остановил часовой:

- Стой! Ты как сюда попала?

- Очень просто. Ведь я иду к себе домой. Мы уезжаем, может, я ещё что-нибудь возьму.

Меня часовой не задержал, я зашла домой, открыла буфет и взяла из супницы селёдку (вот бы дурочке и супницу захватить). Ума не хватило. Взяла ещё медную кружку от самовара.

Оказывается, в замке уже расположился штаб приближающегося фронта. Но Гомель был сдан только в конце августа 1941 года.

Мама приходила к нам по ночам, приносила еду и оставалась с нами до утра. Но вот в одну из ночей нас увезли, а мы думали, что опять катаемся по вокзалу. Так с нами уехала неожиданно наша мама.

Хватились уже далеко от Гомеля.

Даже не помню, откуда мама послала телеграмму, чтобы документы выслали в Сталинград.

 

Источник:

Маланьина, А. С. Так оно и было : воспоминания / А. С. Маланьина. – Волгоград, 2012. – 70 с. : портр.