3 октября 1895 года родился Сергей Александрович Есенин. В день его рождения мы делимся с читателями блога воспоминаниями поэта Бориса Петровича Гучкова о его встречах с одной из «муз» Есенина – Августой Миклашевской.
Борис
Петрович Гучков
«РАССКАЖУ
ПРО ТЕБЯ, ДОРОГУЮ…»
Сергей
Есенин и Августа Миклашевская
На Ваганьковском кладбище столицы с
запечатанной в колумбарии ниши под номером 38 на посетителей смотрит с
фотографии удивительно красивая молодая женщина. Памятная надпись гласит: «Августа
Леонидовна Миклашевская. 1891-1977».
И ничего более. Вы можете пройти мимо, но
если рядом окажется сведущий человек, любящий поэзию, и начнёт рассказ о её
судьбе, вы задержитесь и поймете, что она вам так или иначе знакома по
удивительным стихам знаменитого русского поэта, у могилы которого вы, будучи на
Ваганьково, уже побывали или только собираетесь туда пойти.
Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить.
«Так это же стихи Сергея Есенина!» - воскликнете вы. Между тем сведущий человек, а возможно, и вы уже сами сможете продолжить чтение не только этого, но и других стихотворений, посвященных поэтом этой женщине.
Ты такая ж простая, как все.
Как сто тысяч других в России.
Знаешь ты одинокий рассвет,
Знаешь холод осени синий…
Мне, пишущему эти строки в канун очередной
годовщины со дня рождения Сергея Александровича Есенина, выпало огромное
счастье быть знакомым с Августой Леонидовной Миклашевской. Всё это было более
трех десятилетий назад, но помнится, как будто вчера. А что не помнится, то
легко восстанавливается по старой записной книжке, которую вел в те годы.
Напомню, что встреча поэта с актрисой
Московского камерного театра Августой Леонидовной Миклашевской произошла осенью
1923 года вскоре после возвращения Сергея Есенина из-за границы и
окончательного разрыва с Айседорой Дункан. За короткий период с сентября по
декабрь 1923 года им был написан посвященный ей цикл стихотворений «Любовь
хулигана», в который вошли такие шедевры, как «Заметался огонь голубой…», «Ты
такая же простая, как все…», «Пускай ты выпита другим…», «Дорогая, сядем рядом…»,
«Мне грустно на тебя смотреть…», «Ты прохладой меня не мучай…», «Вечер длинные
брови насопил…». Все эти семь стихотворений отдельным циклом вошли в книгу «Москва
кабацкая», изданную поэтом в Ленинграде в 1924 году.
Моя встреча с музой Сергея Есенина
произошла осенью 1976 года. Если быть точным, то встречи было две. Первая
состоялась 7 октября, а вторая, - к сожалению, она оказалась последней – 13 октября,
потому что весной следующего года приехав в Москву, я уже не застал Августу
Леонидовну Миклашевскую в живых.
В то памятное время я, первокурсник, был в
Москве и сдавал экзамены и зачеты на сессии в Литературном институте имени
Горького. Мой сосед по комнате в общежитии ленинградский поэт Геннадий Морозов,
рожденный, как и я, на рязанской земле (мы оба родом из древнего города
Касимова), как-то предложил разыскать людей, который знали Сергея Есенина,
живут сейчас в Москве и, может быть, не откажутся с нами встретиться. «Представляешь,
старик, какие интересные факты из биографии Сергея Есенина мы можем узнать!
Надо ловить момент!»
Сейчас уже не знаю почему, но выбор наш
пал на Августу Леонидовну Миклашевскую. Скорее всего потому, что Геннадий к
этому времени в Москвосправке одним из первых раздобыл её домашний адрес и
телефон. Был у нас также адрес Рюрика Ивнева, поэта и друга Сергея Есенина,
состоялась у нас и с Рюриком Ивневым памятная встреча, но об этом как-нибудь в
следующий раз.
И вот мы, дерзкие и молодые, без всякого
приглашения и предварительного созванивания поехали в гости. Доехали на метро
до станции «Сходненская», затем на автобусе до остановки «улица Донелайтиса».
Вот и нужный нам панельный девятиэтажный дом. Прежде чем зайти в подъезд, в
ближайшем магазине купили торт и букет ярко-красных гвоздик. С каким волнением
мы робко, пренебрегая услугами лифта, медленно поднимались на нужный этаж и
долго стояли у двери, не решаясь нажать кнопку звонка! В голове звенели
есенинские строчки: «Поступь нежная, лёгкий стан…», «Твой иконный и строгий лик…»,
«Это золото осеннее, эта прядь волос белёсых…», «Что ж так имя твое звенит,
словно августовская прохлада?..» Неужели сейчас мы её увидим, сможем «тонкой
коснуться руки и волос её, цветом в осень?..»
Забегая вперёд, замечу, что со слов Августы
Миклашевской поэт посвятил ей не семь, а восемь стихотворений. Стихотворение «Я
помню, любимая, помню...», примыкающая по времени к созданию цикла «Персидские
мотивы», Сергей Есенин напечатал в газете «Бакинский рабочий». Отдавая его
редактору газеты Петру Чигину, Есенин сказал: «Пётр, эти стихи я посвятил
Августе». Подтверждение этому я нашел позднее в воспоминаниях о бакинском
периоде творчества Сергея Есенина…
«Ой, мальчики, проходите! Я вас давно жду!»
Маленькая, сухонькая седая женщина в домашнем халате, с выцветшими от времени,
но ещё живыми злато-карими глазами (как, однако, точен был Есенин в стихах!)
жестом пригласила нас войти в квартиру.
«Да в своём ли она уме?» - переглянувшись,
подумали мы с Геннадием, однако перешагнули порог и представились, сказав, что
мы земляки Сергея Есенина, рязанцы, пишем стихи, учимся заочно в Литературном
институте имени Горького.
Слава богу, недоразумение разрешилось
тотчас. Августа Леонидовна сказала, что перепутала нас с другими молодыми
людьми, которые иногда приходят помочь ей по хозяйству, ходят в магазин за
продуктами, в прачечную.
Все мы весело рассмеялись, и после этого возникла очень непринужденная обстановка. Тотчас прошли в гостиную, подарили цветы и водрузили на стол торт. Из соседней комнаты вышла ещё одна пожилая женщина. Августа Леонидовна познакомила нас со своей сестрой, бывшей оперной певицей Тамарой Леонидовной.
«Не стесняйтесь, пожалуйста,
присаживайтесь!» Геннадий присел на один из стульев у круглого стола из красного
дерева, а я в кресло, стоящее чуть в стороне. «В этом кресле, незадолго до гибели,
до рокового отъезда в Ленинград, сидел Сергей. Он заходил ко мне. Сказал, что
ложится в больницу, и просил меня приходить к нему. А я ни разу не пришла.
Думала, там будет Софья Толстая…» После этих слов Миклашевской я побледнел,
резко вскочил с кресла, чтобы пересесть. «Не надо, сидите! Все вскакивают,
когда узнают о том, что это кресло связано с Есениным».
Когда Августа Леонидовна вышла, чтобы
попросить сестру поставить на плиту чайник, мы осмотрели комнату. На стенах
множество фотографий Сергея Есенина, на прикроватном столике, на полках стоят
его небольшие бюсты. Кроме того, на стенах фотографии самой актрисы. За свою
долгую жизнь (к моменту нашей встречи Миклашевской уже было в. осемьдесят пять
лет) она играла в театрах Москвы, Рязани, Брянска. На многих фото запечатлена в
различных сценических ролях.
В тот вечер мы долго расспрашивали
Миклашевскую о Сергее Есенине. Августа Леонидовна достала свой семейный альбом
с фотографиями. Мы рассматривали снимки. Она и её сестра поясняли н, кто на них
запечатлен. Особенно хорош был снимок, где она в роли Анны Карениной. Помню,
показала только что присланный ей из Англии с дарственной надписью шикарный, в
суперобложке, том крупного зарубежного исследователя творчества поэта Гордона
Маклея «Жизнь Есенина». В книге много фотографий Сергея Есенина, особенно
периода его поездки по Европе и Соединенным Штатам Америки, которые до сих пор
в России еще не опубликованы.
Конечно, нам были знакомы её воспоминания
о поэте, они к тому времени были напечатаны в однотомнике издательства «Московский
рабочий», но все равно мы услышали много нового, особенно из личной жизни
актрисы. «Я ведь тогда не любила Есенина, - говорила она, - хотя прекрасно
понимала, что встречается со мной, дарит цветы, посвящает мне нежные стихи
самый знаменитый поэт России. Я ведь была старше его на четыре года,
по-житейски более мудрой. Вы обратили внимание, что Есенин влюблялся в женщин
значительно старше себя? Дункан ведь ему едва ли не в матери годилась».
В стихотворении «Мне грустно на тебя
смотреть…», посвященном мне, есть строки: «Так мало пройдено дорог, так много
сделано ошибок!». Ведь Сергей Есенин был такой беззащитный! Нельзя мне было его
оставлять. В другом стихотворении, также посвященном мне, поэт писал: «Что ты
одна, сестра и друг, могла быть спутницей поэта». Конечно, сейчас я поступила
бы по-другому, но тогда не могла. Жалею, что с моей стороны не было серьезного
ответного чувства, что я не дала ему того, чего он ждал. Всё-таки по природе я
была холодной женщиной. Есенин был болен, страшно одинок. Помню, в день
рождения, 3 октября 1924 года, пришел ко мне и сказал, что ему предлагают ехать
в Италию лечиться. «Я поеду, если вы поедете». А я ему отказала…»
Мы пили чай с тортом и, затаив дыхание, внимательно
её слушали. «В те годы, - отпив чаю, продолжила она, - я любила отца моего сына
артиста Большого театра Лощилина. Сергей Есенин знал его, помню, однажды видел
в кафе. Когда тот подошел к нашему столику, Есенин встал и молча вышел.
Вернулся вскоре с большим букетом хризантем и удалился…
Лощилин оставил меня в 1918 году, а я как
раз ждала от него ребенка. Он полюбил другую. Та, другая, однажды пришла ко мне
и потребовала, чтобы я сделала аборт и оставила в покое её возлюбленного. Мы
долго разговаривали, она всё время держала руку в сумочке, много курила, не раз
просила принести ей воды. Я категорически заявила, что от ребёнка не избавлюсь.
Сидела, всё время держа руку на животе, словно чувствовала, что что-то
произойдет. Когда стемнело, она выхватила дамский пистолет и выстрелила в меня.
Первая пуля попала мне в руку, второй пулей – она уже убегала – мне оцарапало
плечо. У меня была возможность её задержать, в соседях жили военные, но я не
стала звать на помощь, позволила ей удалиться».
Тихо вздохнув, вспомнив о сыне, Августа
Леонидовна сказала, что он в войну был разведчиком. Вспомнив о том, что я из
Волгограда, что лишь только родом рязанский, сказала, что в огне Сталинградской
битвы погибла её племянница.
В нашем долгом чаепитии и разговоре
участвовала и её сестра, бывшая оперная певица Тамара Леонидовна. Они дополняли
повествование, поправляли друг друга, если что не так. Оказывается, Сергей, со
слов Тамары, узнав, что та взяла себе на воспитание приемного сына, однажды
заходил к ней, чтобы только взглянуть на мальчика.
Вспомнила Миклашевская и другой широко
известный эпизод, связанный с посвященным ей стихотворением. Привожу его по её
опубликованным воспоминаниям.
«Как-то сидели в кафе Сергей, я и поэт
Сергей Клычков. Есенин читал только что напечатанное:
Дорогая, сядем рядом,
Поглядим в глаза друг другу.
Я хочу по кротким взглядом
Слушать чувственную вьюгу.
Клычков похвалил, но сказал, что они
заимствованы у какого-то древнего поэта. Есенин удивился: «Разве был такой?» А
минут через десять стал читать стихи этого поэта и хитро улыбался. Он знал
этого поэта наизусть. Есенин очень хорошо знал литературу, поэзию. С большой
любовью говорил о Лескове, о его замечательном русском языке, о страшной
небрежности к нему в те годы. Он был очень обаятельным человеком, и мне было
непонятно, когда и как он стал таким, несмотря на свою сумбурную жизнь…»
Время неумолимо близилось к полуночи, и мы
откланялись…
В последний раз мы приехали в гости через
неделю, накануне Покрова. Было холодно, по всему было видно, что ночью пойдёт снег.
Вспомнив всё из того же цикла «Любовь хулигана» строки поэта «коль нет цветов
среди зимы, то и грустить о них не надо», ы не стали их покупать по причине
безденежья, поскольку сессия заканчивалась, а денег у нас оставалось лишь на
обратную дорогу. На печенье к чаю всё-таки разорились, а Геннадий Морозов
поскрёб денег на плёнку и зарядил фотоаппарат…
И в тот вечер мы говорили о многом, точнее
говорила она, а мы слушали. Вспомнила Владимира Маяковского. Оказывается, он
приходил к ней, чтобы посмотреть на ту, которой Есенин посвятил такие нежные
стихи. Вспомнила Анатолия Мариенгофа и Вадима Шершневича, последний,
оказывается, одно время даже пытался за ней ухаживать.
Но чаще разговор касался Сергея Есенина,
их личных взаимоотношений. Геннадий Морозов, весельчак и балагур, не стеснялся
спрашивать хозяйку о самом сокровенном. «Да, - отвечала Августа Леонидовна, - я
любила гладить его кудрявые, мягкие и шелковистые волосы. Да, он целовал меня…»
Нам и этого откровения было достаточно.
Разве вправе женщина даже спустя полвека рассказывать о личном, о том, что было
только между ними!..
В своих воспоминаниях о поэте журналист О.
Литовский писал: «Очень скромно одетый, какой-то умиротворенный, непривычно
спокойный Есенин и Миклашевская под тонкой синеватой вуалью – зрелище блоковское.
Миклашевская беседовала с моей женой, а Есенин сидел тихо, молча, следя глазами
за каждым движением Миклашевской. Стчастливы друзья, видевшие Есенина в эту
пору его последней, осенней любви. Она бросает как бы отсвет на всю последнюю
лирику Есенина…»
Много женщин меня любило,
Да и сам я любил одну, -
признавался поэт в одном из стихотворений.
Но трудно оспорить тот факт, что более чистого и нежного чувства, чем любовь к
Августе Миклашевской, у Есенина не было. Я даже полагаю, что строчки из
знаменитого стихотворения о Шаганэ «там на Севере, девушка тоже, на тебя она
страшно похожа» навеяны также её образом, хотя исследователи считают, что
Есенин имел ввиду Зинаиду Райх. Но если сравнить фотографию батумской
учительницы Шаганэ Нерсесовны Тальян (Шаганэ – это реальность, а не вымысел,
поэт посвящал стихи конкретной женщине) с фотографией Августы Миклашевской, то
сходство будет очевидным. Те же восточные черты, прямой нос, изумительные карие
глаза. К реальной Шаганэ у Есенина были чистые и нежные чувства, по большому
счету его любовные притязания были отвергнуты, она, как и Августа Миклашевская,
польщённая стихами, думала прежде всего о судьбе единственного ребенка, связывать
свою судьбу с поэтом не хотели ни та, ни другая.
Я вот почему говорю о восточных чертах. Во
время нашей последней встречи Миклашевская несколько раз повторяла: «Ребята, а
всё-таки я вас где-то раньше видела! Вы не были в Константинове 3 октября 1965
года на семидесятилетии поэта?» - «Нет, - ответил Геннадий, - я лично не был». –
«Знаете, Августа Леонидовна, - сказал я, - нас на экскурсию из Касимова туда
возили две недели спустя». Августа Леонидовна поведала о том, как открывался
есенинский музей, как члены делегации из Грузии, проведав, что у неё прабабка
по материнской линии была грузинкой, буквально носили её на руках.
Геннадий Морозов в тот вечер отщелкал всю
плёнку, а назавтра, уже проявленную, торопясь с отъездом, оставил у
родственников, где она потерялась и не найдена до сегодняшнего дня. Бзвозвратно
утеряны уникальные кадры, а жаль.
Словно чувствуя, что фотографирование у
нас выйдет боком, Августа Леонидовна достала из альбома две фотографии и
сделала на обороте каждому из на дарственную надпись. У меня был с собой томик
Есенина, она и на нем оставила свой автограф…
Впервые к воспоминаниям о встречах с
Августой Миклашевской я обратился в 1995 году, накануне столетия со дня
рождения Сергея Есенина. Они вылились в стихотворные строки, в поэму «Сергей
Есенин. Последние встречи», которая и была издана аккурат к юбилею поэта. В ней
три главы – о героине моего повествования, о Зинаиде Райх и Галине Бениславской
– трех женщинах, так много значивших в жизни и творчестве поэта. Со всеми тремя
Сергей Есенин накануне отъезда в Ленинград повстречался, со всеми трогательно
распрощался, мечтая перечеркнуть прошлое и начать заново жить. Не получилось. В
декабре 1925 года в гостинице «Англетер» случилось то, что случилоь... Конечно,
в стихах я допустил долю вымысла, но в воспоминаниях старался пользоваться лишь
фактами.
Закончить свои воспоминания хочу
заключительными строками самого последнего стихотворения из цикла, который
Сергей Есенин посвятил Августе Миклашевской:
Пусть я буду любить другую,
Но и с нею, с любимой, с другой,
Расскажу про тебя, дорогую,
Что когда-то я звал дорогой.
Расскажу, как текла былая
Наша жизнь, что былой не была…
Голова ль моя удалая,
До чего ж ты меня довела?
Источник:
Гучков, Борис. «Расскажу про тебя, дорогую…»
Сергей Есенин и Августа Миклашевская / Б. Гучков // Отчий край. – 2014. - № 2. –
С. 180-185.
Комментариев нет:
Отправить комментарий