Саблин Виктор Васильевич. «От всего пережитого я не разговаривал до 6 лет…»

 «Великая Отечественная Война!» Эти слова напоминают нашему поколению о горе и страданиях народов СССР. Нет ни одной семьи в бывшем СССР, которую миновало бы горе.

В моих двух семьях (семья отца и семья матери) погибло шесть молодых, здоровых мужчин.

Мой отец, Саблин Василий Михайлович (1913 г. р.) работал на заводе «Красный Октябрь».

Мать, Саблина Мария Никитична (1914 г. р.) была домохозяйкой.

До июля 1940 года проживали мы в Краснооктябрьском районе Сталинграда, на улице Карусельной (ныне ул. 39 Гвардейская). В возрасте 27 лет моего отца призвали в Красную Армию на кадровую службу. К тому времени моя мать была беременна мною. Оставшись одна, она приняла решение перейти на постоянное место жительства к своей матери Голышкиной Наталье Ивановне 1890 г. р. (светлая ей память), проживавшей на улице Рузаевская, 74 Краснооктябрьского района (ныне Дзержинского).

С её живых рассказов я и опишу воспоминания.

Моя бабушка прожила долгую, полную переживаний, горя и лишений жизнь. Дед умер в 1927 году. У бабушки на руках осталось трое родных детей и четвертый приемный сын – племянник пяти лет. Прошла она и раскулачивание, и голод, и репрессии, но, слава Богу, выжили все.

Младший сын Павел (дядя) 1923 г. р. работал на заводе «Баррикады». Николай, приёмный сын, 1922 г. р. заканчивал военное училище в Москве. А осенью 1940 года вернулся и средний сын Василий 1918 г. р.

В 1941 году, 15 февраля, в доме по улице Рузаевской, на окраине города Сталинграда, при помощи бабки-повитухи моя мама Мария произвела меня на свет, так как машин «скорой помощи» не было, да и сейчас там глухомань.

22 июля 1941 года отец мой встретил войну на рубеже Западной Украины. В первый день войны в СССР прошла всеобщая мобилизация всех военнообязанных на защиту нашей Родины.

В доме моей бабушки (5 на 6 метров) мы остались вчетвером: бабушка, моя мать, я и Павел. Его в армию не призвали, поскольку работал он на «Баррикадах» и имел «броню». 22 августа 1942 года на заводе «Баррикады» все работы были прекращены. Всех рабочих вывезли в Городище копать траншеи, противотанковые рвы, окопы. Это была первая линия фронта Сталинграда. Там же был и наш Павел. Вечером того же дня он прибежал домой и рассказала, что на железную дорогу ст. Разгуляевка прибыл состав, в котором находилась одна цистерна со спиртом. Жители Разгуляевки и солдаты с передовой словно с ума сошли: солдаты, стреляя из винтовок в цистерну, делали отверстия из которых вытекал спирт, и все набирали во что могли и сколько могли. Благодаря этому многие мирные жители этого поселка в дальнейшем, обменивая спирт на продукты питания, выжили. А ведь в то время гражданскому населению продпайки не полагались, и многие сильно голодали.

Пока Павел рассказывал матери о происшествии на станции, вдруг послышалась незнакомая гортанная речь и звуки губной гармошки – пришли фашисты.

Павел в эту ночь погиб, переходя линию фронта с группой молодых людей. Ему тогда было всего 19 лет! Подростки боялись отправки в Германию. Линия фронта проходила от р. Сухой Мечетки за п. Городище и вдоль железной дороги. Сейчас там находится «Гормолзавод № 3».

Немцы рвались к берегам Волги, желая захватить Сталинград, но встретив героическое сопротивление его защитников, перешли на осадное положение. Впереди была лютая, голодная зима…

Немцы выгоняли местных жителей (стариков, женщин и детей) босиком на мороз и разбирали дома для построек своих блиндажей по оврагам. Вот и наш дом, хотя он и был кирпичный, фашисты разорили, вырвав деревянные детали. В нашем распоряжении остался ветхий сарай да землянка для коровы 2 на 3 метра. Через несколько дней к нам в сарай пришли мой дед (по отцу) с семьей, потому как их дом заняли немцы для жилья. Вскоре забрали и нашу корову… Землянку дед приготовил к зиме: соорудил нары, поставил «буржуйку». И нас там жило шестеро взрослых и пятеро детей – всего одиннадцать человек!

Из воспоминаний моей бабушки: немцы свирепствовали, попав в окружение. Зима была лютая, голод, голодали все… Фашисты отнимали последнее даже у больных детей, тем самым обрекая их на голодную смерть. Бабушка рассказывала, как эти нелюди руками вычерпывали кашу, приготовленную для нас в ковше из-под воды, и, невзирая на мольбы матери, пожирали. И так продолжалось до января 1943 года.

После изгнания немцев люди разбирали блиндажи и кое-как восстанавливали своё жилье.

В 1944 году пришло извещение о гибели моего отца.

В 1946 году, 19 января, от болезни умерла моя мать, и я, пятилетний ребёнок, остался на попечении бабушки. От всего пережитого я не разговаривал до 6 лет. Надо мной смеялись сверстники и дразнили «немым».

 

Источник:

Сталинградское детство. 23 августа 1942 года… / состав. Г. В. Егорова, Е. А. Соколова. – Волгоград : Отпечатано : ООО «Царицынская полиграфическая компания», 2010. – 136 с.