ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ В РАССКАЗЕ-ЭПОПЕЕ М. А. ШОЛОХОВА «СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА»

  В день рождения Михаила Александровича Шолохова мы публикуем статью М. Н. Урусовой, посвящённую рассказу "Судьба человека".

ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ В РАССКАЗЕ-ЭПОПЕЕ

М. А. ШОЛОХОВА «СУДЬБА ЧЕЛОВЕКА»

Михаил Александрович Шолохов позиционировал себя, как атеист, что было закономерно, учитывая его членство в рядах КПСС и исполнение обязанностей депутата Верховного Совета СССР. Но, изучая творчество писателя, замечаешь не характерное для не верующего отношение к религии и служителям культа. Даже во время разгула воинствующего атеизма Шолохов не пишет о вреде религии и практически не создаёт отрицательных образов священнослужителей (исключение – рассказы «Нахалёнок» и «Алёшкино сердце»). На первый взгляд, чем старше становится писатель, тем меньше в его произведениях фигурирует религия, между тем, Н. И. Стопченко[1] обратил внимание на глубокое православное мировосприятие мира Шолоховым. Апофеозом этого мировосприятия стал рассказ-эпопея «Судьба человека».

А. Б. Галкин в статье «Рассказ М. Шолохова «Судьба человека» и Книга Иова»[2], указывает на переплетение сюжетов этих двух произведений, отмечает едва ли не цитирование отдельных мест Книги Иовы, и задаётся вопросом: читал ли Шолохов эту книгу? Для нас ответ очевиден – в Каргинской сельской школе и Богучарской гимназии, где обучался маленький Шолохов, в программу входил предмет «Закон Божий», в рамках которого немалое внимание отводилось чтению и толкованию Библии. Шолохов знал и помнил Книгу Иовы (по воспоминаниям Л. Б. Мазрухо писатель обладал прекрасной памятью – мог точно сказать в какой день в том или ином году выпал снег, писал сценарий фильма «Поднятая целина» не заглядывая в книгу)[3]. Для нас более интересен был другой вопрос – что заставило Михаила Александровича обратиться к библейскому сюжету? И поиски ответа на этот вопрос привели нас к выводу: подробная и толковая статья А. Б. Галкина не исчерпывает тему христианских мотивов в «Судьбе человека». Хотелось бы несколько расширить взгляд на христианскую составляющую рассказа-эпопеи. 

Начнём с детали, на которую, увлёкшись сравнительным анализом «Судьбы человека» с Книгой Иовы, не обратил внимание А. Б. Галкин. Уже первые строки рассказа указывают направление мысли Шолохова: «Первая послевоенная весна была на Верхнем Дону на редкость дружная и напористая. В конце марта из Приазовья подули теплые ветры, и уже через двое суток начисто оголились пески левобережья Дона, в степи вспухли набитые снегом лога и балки, взломав лед, бешено взыграли степные речки, и дороги стали почти совсем непроездны. В эту недобрую пору бездорожья мне пришлось ехать в станицу Букановскую».[4] Итак, мы получаем приблизительную дату встречи автора и героя – конец марта-начало апреля 1946 года. В конце рассказа, мы ясно слышим отголоски грядущей Пасхи (в 1946 году она была 21 апреля), когда во всех храмах России прозвучат слова Тропаря, оповещающего о том, что Христос «воскресе из мёртвых смертию смерть поправ». Они отдалённо слышны и в словах Шолохова: «И хотелось бы думать, что этот русский человек, человек несгибаемой воли, выдюжит и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, сможет все вытерпеть, все преодолеть на своем пути, если к этому позовет его Родина».[5] И вот уже герой рассказа возвышается в наших глазах от аналога Иовы, с которым его сравнивает А. Б. Галкин, до Христа. При ближайшем рассмотрении эта версия не подтверждается, но возникает странное ощущение. Как ни кощунственно это может выглядеть, в начале рассказа Андрей Соколов – простой человек, в середине - олицетворение Христа, а в конце вдруг возрастает до величия Бога-Отца, потерявшего и обретшего «воскресшего» сына, рядом с которым шагает обречённый на грядущие муки маленький Христос. Но кощунственно ли? В Евангелии от Иоанна приводятся слова Христа: «Пребудьте во Мне, и Я в вас» (15:4). Часть божественного начала заложена в каждом человеке, Бог создал людей по образу и подобию своему, так почему же отдельно взятый человек не может пройти путём Творца? 

А. Б. Галкин утверждает, что под влиянием времени и партийных установок Шолохов был вынужден исключить из повествования понятие «Бог», заменив его на понятия «судьба» и «сердце», что, с одной стороны обеднило рассказ, с другой обострило трагичность повествования – ибо в отличие от Иовы, который убеждён в существовании Бога и обращается к нему с жалобами, Соколову обратиться не к кому, что вызывает у него безысходность. Наряду с этим автор статьи отмечает, что Шолохов ввёл в рассказ понятие «грех». Некая доля правды в этом есть, но обратим внимание на моменты, которые не получили должного развития в статье А. Б. Галкина или были рассмотрены им поверхностно.

Одним из ключевых эпизодов, который низводит в глазах читателя и критиков Андрея Соколова из статуса праведника в статус грешника считают сцену убийства им предателя в церкви. Хотелось бы реабилитировать Андрея Соколова. В Евангелии от Иоанна есть слова, которые известны в современном мире в искаженном варианте - «положить жизнь за други своя». В момент, когда Соколов везёт боеприпасы и думает о товарищах, которые может быть сейчас погибают - это проявление искажённого варианта цитаты. Андрей в этот момент готов погибнуть ради других. В оригинале же утверждение звучит следующим образом: «Нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя» (Ин. 15: 13), логически продолжая одну из заповедей Христа: «возлюби ближнего своего». Жизнь и душа – не одно и то же. Убийство – смертный грех, но ради другого человека Андрей Соколов идёт на него… очищая тем самым свою душу. Парадокс, но в данном случае убийство грехом не является, и ореол праведника остаётся при главном герое, так же как остаётся этот ореол над всеми защитниками Родины, которые в бою убивают врага.

При рассмотрении темы греха в жизнеописании Андрея Соколова, поднятой А. Б. Галкиным, на наш взгляд, нужно отличать его от такого чувства, как вина. Описывая довоенную жизнь, Соколов честно признается в ряде мелких прегрешений – пьянстве и гневливости, хотя не сильно о них горюет. Глубокие нравственные переживания он испытывает при воспоминании о том, что не рассчитал силы и слишком сильно толкнул Иринку при расставании. Вина в этом случае есть, а греха нет. Поэтому предположение Галкина, что дальнейшие страдания Соколова – расплата за вину перед Ириной, не выдерживает критики.

К сожалению, А. Б. Галкин не обратил должного внимания и на другие «указательные» знаки, которые Шолохов, буквально, рассыпал по тексту рассказа – трижды Соколов находится на грани жизни и смерти, трижды бежит из плена, трижды морально умирает, трижды обращается к Жизни с вопросами. Да, ему никто не отвечает. Но это и не нужно – в душе этого Человека заложено всё необходимое для спасения. Он сам себе – Бог, Судья и Ангел. Последовательно он проходит через бунт (внешний и внутренний), чтобы в итоге прийти к смирению, начать налаживать жизнь заново, и взять на себя ответственность за чужого ребёнка.

Усыновление Ванюшки – не только попытка собственного спасения, но и акт милосердия. Несмотря на некоторую внешнюю «эгоистичность» этого решения (желание зацепиться за Ванюшку, удержаться на плаву), усыновление сироты человеком «пожившим», чья жизнь идёт к закату - это большой духовный подвиг.

К этому подвигу Соколов приходит через испытания, прочувствовав, наверное, не известные ему слова Евангелия от Матфея: «Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут» (Мф. 6:19-21). Нужно было потерять всё, чтобы прочувствовать эту истину.

Не справедливо было бы не разобрать концовку рассказа-эпопеи, обратив внимание на образ автора, его мировосприятие и мироощущение после встречи с Андреем Соколовым и Ванюшкой.

Глядя вслед отцу и сыну, Шолохов прячет взгляд от Ванюшки, чтобы не ранить того слезой много пережившего солдата. Но только ли в жалости дело? Только ли горечь возникает в сердце Шолохова в этот момент?

Царапает фраза о том, что подросший Ванюшка сможет «все вытерпеть, все преодолеть на своем пути», словно не видит Шолохов ничего светлого там – впереди у отца и сына. Цепляют слова «хотелось бы думать». Хотелось бы. Несмотря на добрый и светлый финал рассказа сопереживаешь не только Соколову и Ванюшке, но и самому Михаилу Александровичу Шолохову, похоронившему мать, погибшую при бомбёжке, потерявшему дом, библиотеку, архив с рукописями, пережившему авиакатастрофу. Сопереживаешь, понимая, что после стольких бед, сколько свалилось и на его плечи в годы войны, верить в светлое и хорошее очень трудно.

Возможно, в этих последних строках рассказа и заключается ответ – почему же Шолохов обратился к религиозной тематике, завуалировав её под «светскую». Он сам хотел обрести веру в светлое и доброе будущее, и искал её – в Боге и в Человеке.

Марина Николаевна Урусова

---

[1] Стопченко, Н. И. Православное мировидение М. А. Шолохова / Н. И. Стопченко // Journal of Cultural Studies, 2013. – № 1-2 . – С. 60-82.

[2] Галкин, А. Б. Рассказ М. Шолохова «Судьба человека» и Книга Иовы» / Б. А. Галкин // Lib.ru [Электронный ресурс]. – Режим доступа : http://lit.lib.ru/g/galkin_a_b/sudba.shtml - (Дата обращения 7.12.2020).

[3] Мазрухо, Л. Б. Рассказ о неизвестном сценарии / Л. Б. Мазрухо // М. А. Шолохов. – Москва : Правда, 1966. - С. 190—191.

[4] Шолохов М. А. Полное собрание сочинений : в 8 т. Т. 8 / М. А. Шолохов. – Москва : Художественная литература, 1969. – С. 25.

[5] Шолохов М. А. Полное собрание сочинений : в 8 т. Т. 8 / М. А. Шолохов. – Москва : Художественная литература, 1969. –  С. 57.