Алексей Семенович Чуянов «Сталинградский дневник»

 

Алексей Семёнович Чуянов в дни Великой Отечественной войны были первым секретарём Волгоградского обкома и горкома партии. Во время Сталинградской битвы он возглавил Комитет обороны и был членом военных советов Сталинградского военного округа, Сталинградского, Южного и Донского фронтов.

Начиная с 1941 по 1943 годы, он вёл дневник, благодаря которому мы можем получить представление о том, что происходило в дни массовой бомбардировки Сталинграда. Дата 23 августа в дневнике пропущена. Чуянов возвращается к дневнику лишь 25 августа, чтобы воссоздать события трёх самых сложных для города дней.

25 августа. Два дня не дотрагиваюсь до дневника. Как описать все муки и страдания сталинградцев, чудовищное злодеяние гитлеровских убийц, обрушивших на мирный город тысячи и тысячи фугасных бомб и море огня. Нервы накалены до предела, третьи сутки не могу уснуть и сегодня пытаюсь записать все, что пришлось пережить за последние дни.

Ночь с 22 на 23 августа я провел в обкоме. Поздно возвратился из штаба фронта, ждал звонка из ЦК и прикорнул на диване в кабинете. Проснулся рано. С утра началась жара. Накаленная за день земля и каменные громады домов за короткую летнюю ночь не успели охладиться.

Решил пройтись. Вышел из здания обкома и направился к Волге. Несмотря на близость фронта, жизнь текла обычно. Дворники, как всегда, поливали зеленые насаждения. Домохозяйки, привыкшие к частым налетам фашистской авиации, спешили в магазины и на базар. Женщины вели за собой ребят. Я смотрел на них, и сердце обливалось кровью. Что ждет их? Ведь враг уже у ворот. Вчера поздно вечером командующий фронтом А. И. Еременко отдал приказ 2-му танковому корпусу занять оборону в районе железнодорожной станции Гумрак. Это совсем рядом. А на противоположной стороне наши части сосредоточились на юге города, в Бекетовке.

Возвратился к себе. И хотя нет девяти часов, многие уже на работе. И все чего-то ждут...

Только занялся делами, объявили воздушную тревогу, кажется, уже третью по счету. К ним привыкли, и никто не уходит. В кабинет доносится гул моторов, это наши истребители летят навстречу фашистским бомбардировщикам.

Около часу дня мне позвонил директор тракторного завода К. А. Задорожный.

- Алексей Семенович, вам известно о прорыве фронта противником? -взволнованно произнес он.

- Нет, не известно. - Танки и мотопехота немцев не дальше, чем в полутора километрах от завода, -сказал Задорожный. Это сообщение, как обухом, ударило меня по голове.

- Ты не ошибаешься?

- Нет, Алексей Семенович, я из окна вижу немецкие танки за Мечеткой.

- Не клади трубки.

По другому телефону позвонил в штаб фронта, там сначала не поверили, но потом подтвердили:

- Да, обходят город северо-западнее. Немецкие танки прорвались к тракторному. Командование фронта принимает необходимые меры, но наших сил недостаточно. Сделайте все необходимое, чтобы задержать немцев до подхода войск...

Снова связался с Задорожным и сказал:

- Немедленно поднимите и вышлите против гитлеровцев истребительный батальон и части народного ополчения, передайте им все находящиеся в цехах завода танки, годные к боевым действиям. Такое же указание будет дано отрядам народного ополчения «Баррикад» и «Красного Октября». Поддерживайте с ними связь.

Только я повесил трубку, позвонил командир корпуса противовоздушной обороны полковник Е. А. Райнин.

- Товарищ Чуянов, большая колонна танков, не менее ста, обходит город с северо-западной стороны.

Через час полковник Райнин дополнительно сообщил, что 30 вражеских танков на подступах к северо-западной части города были встречены 2-м дивизионом 1077-го полка зенитной артиллерии ПВО. Дивизион вступил в бой. Левым, берегом Мокрой Мечетки мотомеханизированные и танковые соединения врага прошли к тракторному заводу и находятся сейчас в полутора километрах от него. Для борьбы с танками противника использована вся артиллерия, а также 11 батарей зенитчиков.

Из отделения железной дороги сообщили: между железнодорожной станцией Котлубань и разъездом Конный танки противника разбили эшелон с боеприпасами и продовольствием, стремительно продвигаются к городу.

Обо всем этом я немедленно доложил штабу фронта. Подняты по тревоге все части 10-й дивизии войск НКВД, которые на автомашинах перебрасываются к тракторному. Рубежи обороны города занимают остальные части гарнизона, в том числе 800 бойцов военно-политического училища, 32-й сводный отряд моряков.

В полдень поступило сообщение, что противник занял ка юге железнодорожную станцию Тинryта и железнодорожный разъезд «74 километр». 38-я стрелковая дивизия ведет бой в полуокружении. Севернее Малой Россошки, по сообщению из 62-й армии, появилось до 250 танков и до тысячи автомашин с гитлеровской пехотой. При активной поддержке авиации фашисты смяли части 87-й стрелковой дивизии и правый фланг 35-й стрелковой дивизии.

Тяжелые бои идут за рабочий поселок Рынок. Это всего в нескольких километрах от тракторного завода, который гитлеровцы неожиданным прорывом надеялись занять с хода.

Все работники обкома разъехались по районам, многие из которых уже стали прифронтовыми. Я остаюсь для оперативного руководства и связи со штабом фронта.

В 3 часа 18 минут дня объявляется воздушная тревога. И сразу над центральной частью города появляются сотни тяжелых бомбардировщиков гитлеровцев. Одна волна сменяет другую. Наши истребители мужественно бросаются в бой, но их слишком мало. Зенитные батареи подавлены. Немцы методически сбрасывают то зажигательные, то тяжелые фугасные бомбы. Кромешный ад. Дым пожарищ застилает полуденное солнце. Взрывы страшной силы сотрясают воздух. Горят жилые кварталы, рушатся, как карточные, здания школ, превращенные в госпитали, культурно-бытовые учреждения. Отовсюду доносятся стоны, крики раненых. Смерть разит людей в квартирах, подвалах, магазинах, на работе, на улицах. Кто уцелел, ищет спасения в щелях. Пожарные и бойцы противовоздушной обороны делают все возможное, чтобы не допустить распространения пожара на уцелевшие объекты, они растаскивают горящие крыши, извлекают людей из-под обломков. А с почерневшего от дыма неба продолжают сыпаться бомбы. Все основные коммуникации города - водопровод, электросеть, телеграф и телефонные линии выведены из строя.

Разрушены почти все крупные здания, госбанк, гостиницы, вокзал, театр, многие больницы и школы. Вся центральная часть города объята пламенем. От невероятного перегрева воздуха и сотрясений поднимается небывалой силы ветер. Он, как свечу, раздувает огонь.

А на подступах к Сталинграду весь день не прекращаются тяжелые, кровопролитные бои. Гитлеровцы, не считаясь с потерями, рвутся в город. Но повсюду наталкиваются на стойкое сопротивление наших войск. Мужественно сражаются зенитчики. Многие из них погибли в неравном единоборстве с вражеской авиацией. Уцелевшие переносят огонь на наземные цели. К позициям батарей 1077-го полка подполковника В. Е. Германа прорвались немецкие танки. Свыше двадцати атак отбили зенитчики, не пропустив врага в город.

Плечом к плечу с воинами Красной Армии сражаются рабочие и служащие, прошедшие военную подготовку.

Во второй половине дня фашистские части появились в районе Орловки, что в нескольких километрах севернее тракторного завода. Находившийся на танкодроме завода 21-й учебный танковый батальон майора Я. А. Гирда завязал бой с немецкими танками. Связной, присланный начальником штаба батальона капитаном А. В. Железновым, просил поддержать истекающий кровью батальон. Командование корпуса народного ополчения отдало приказ своим частям выступить против прорвавшейся группировки немцев в районе сел Орловка и Рынок.

В 17 часов боевые позиции занял истребительный батальон тракторозаводцев (командир К. А. Костюченко, комиссар И. Я. Мельников), а несколько позже танковая бригада (командир. Н. Л. Вычугов, комиссар А. В. Степанов). На заводе спешно сформированы рабочие отряды, в которые вступили свыше двух тысяч коммунистов и комсомольцев.

На левом фланге тракторозаводцев сражается учебный танковый батальон, на верхнем поселке «Баррикады» - истребительный батальон этого же района. Они мужественно отражают многочисленные атаки врага.

Штабы Юго-Восточного и Сталинградского фронтов сегодня получили такую директиву Ставки:

«У вас имеется достаточно сил, чтобы уничтожить прорвавшегося противника. Соберите авиацию обоих фронтов и навалитесь на него. Мобилизуйте бронепоезда и пустите их по круговой дороге Сталинграда. Пользуйтесь дымами, чтобы ослепить врага... Деритесь с прорвавшимся врагом не только днем, но и ночью. Используйте все эрэсовские силы. Самое главное - не поддаваться панике, не бояться нахального врага и сохранять уверенность в нашем успехе».

Да, вера в успех, несмотря на тяжелую обстановку, на смерть, витающую рядом, живет в каждом. Раненые не уходят с позиций, дерутся до последнего дыхания. Несмотря на ограниченность сил, умелое управление командования фронтом позволяет вовремя отражать вражеские удары. Когда создалась сложная обстановка на тракторозаводском участке, туда срочно были переброшены танковая и стрелковая бригады.

Приказом командующего фронтом командир 10-й дивизии войск НКВД полковник А. А. Сараев назначен комендантом укрепленного района Сталинграда, а командир учебного танкового центра генерал Н. В. Фекленко-начальником тракторозаводского боевого участка.

Ценой невероятных усилий саперов и сталинградцев был в короткий срок построен мост через Волгу длиной около пяти километров, что должно было способствовать быстрейшему продвижению военных грузов и техники из левобережных районов. Начальнику инженерной службы фронта генералу В. Ф. Шестакову сегодня, в связи с изменившейся обстановкой и опасностью, что мост могут захватить гитлеровцы, командующий фронтом отдал приказ взорвать мост. Шёстаков не сразу понял приказ. Командующий его повторил: «Мост взорвать немедленно».

И генерал ушел выполнять приказание...

Под угрозой захвата противником оказался склад боеприпасов для гвардейских минометов. Штаб фронта принял срочные меры и под носом у наседавшего врага вывез боеприпасы в безопасное место.

Весь этот длинный и невероятно тяжелый день нахожусь на ногах. Приходится оперативно решать сотни самых различных вопросов, руководить деятельностью партийного аппарата, который в этот суровый час испытаний оказался на высоте. Работники обкома, горкома, райкомов находятся там, где особенно трудно, помогают организовать оборону или сами ведут в бой отряды народного ополчения.

Наступает ночь, но она не приносит ни прохлады, ни успокоения. Фашистская авиация продолжает безжалостную бомбардировку города. С группой товарищей обходим улицы, организуя спасение раненых бойцов из догорающих госпиталей, жителей, погребенных под обломками домов. В черном небе повисли осветительные ракеты, и стало светло, как днем.

На улицах и площадях, в темных переулках мы находили раненых женщин и плачущих одиноких детей, разыскивающих родителей. Комсомольцы и коммунисты города, бойцы МПВО и рабочие заводов самоотверженно растаскивают завалы, помогают пострадавшим. Вот горящий госпиталь в бывшей гостинице «Интурист». С десяток совсем юных девушек врываются сквозь пламя в здание и выносят раненых бойцов, направляют их на переправу.

В глухом переулке упала тяжелая фугасно-зажигательная бомба. Пламя взрыва и пожара осветило все вокруг. Мы направляемся туда. Здесь между обгоревших каменных домов стояла одноэтажная деревянная изба, когда-то снятая с плота и переоборудованная под постоянное жилье. Когда мы подошли, дом горел. Вдруг дверь с треском отворилась и из, нее выбежали на крыльцо, держась за руки, мальчик лет шести и девочка лет четырех. Они были полураздетые: мальчик в штанишках и майке, девочка в ночной рубашке.

Пламя пожара бросало на них причудливые тени; и больно было смотреть на детские фигуры. Мы поспешили к ним. Мальчик сказал, что маманьку во дворе убило, и они ждут с работы отца. Сколько неисчислимого горя и страданий принесла эта черная ночь мирным труженикам города. Сколько она унесла человеческих жизней, скольких оставила калеками, скольких сиротами!

Мы стояли перед детьми и их распростертой на земле матерью в оцепенении. Ваню и Лиду я передаю девушкам из спасательной команды, прошу отправить их на левый берег.

В эту ночь мы отправили за Волгу сотни осиротевших детей, стонущих раненых, потерявших кров женщин и стариков. Мы верим, что настанет час расплаты с фашистами за их злодеяния.

К смерти привыкнуть нельзя. Как глубоко личное горе, я воспринимаю весть о гибели начальника отдела движения железной дороги Василия Георгиевича Базарова. Я хорошо его знал, высоко ценил за человеческие и деловые качества. И погиб он как герой, на боевом посту. Получив сообщение о скоплении поездов на перегонах Конный-Гумрак, Василий Георгиевич решил выехать туда вместе с двумя товарищами. По дороге в их автомашину угодила авиабомба, и они погибли.

Поздно ночью 23 августа меня вызвали в штаб фронта. В глубоком подземелье нового командного пункта находились все члены Военного совета, А. М. Василевский -представитель Ставки, В. А. Малышев - заместитель председателя СНК СССР и нарком танковой промышленности, начальники родов войск фронта и другие.

Нарком танковой промышленности т. Малышев доложил Военному совету фронта, что на всякий случай наиболее важные объекты тракторного подготовлены к уничтожению. Я от имени городского комитета обороны высказался в том духе, что предпринимать этого пока не следует.[1]

Когда стало известно о танковом прорыве немцев, в цехах тракторного стали формироваться новые рабочие отряды народного ополчения, главным образом, из коммунистов и комсомольцев. Первый отряд был создан из рабочих чугунолитейного цеха. К утру 24 августа три рабочих отряда в составе 600 человек, получив оружие, заняли оборону в районе поселка Спартановка. Настроение у всех боевое. Единодушно решено драться до последнего, но первенца пятилетки врагу не сдавать.

Начальник гарнизона полковник А. А. Сараев сообщил о принятых мерах по обеспечению обороны тракторного завода. Все полки 10-й дивизии войск НКВД находятся на оборонительных рубежах.

На следующее утро, после разговора в штабе фронта, отправился на тракторный. Город продолжает гореть: вместо домов - груды развалин с лестничными пролетами. Пробираемся с большим трудом. В кабинете директора завода застаю К. А. Задорожного, парторга ЦК партии А. М. Шапошникова, заместителя наркома танковой промышленности А. А. Горегляда, председателя завкома Н. В. Скакунова. Вместе обсудили создавшееся положение. Фронт шока что нам не может оказать большой помощи. Его соединения ведут бои на флангах, где прорвались немецко-фашистские войска. Нам надо продержаться до подхода свежих сил. После совещания поднялись на вышку (пожарную каланчу). Отсюда хорошо видны боевые позиции. В небе над Мокрой Мечеткой висела немецкая «рама» - самолет-корректировщик. Пока мы наблюдали, немецкий снаряд пронесся над нашей вышкой и разорвался рядом. Кто-то заметил: «засекли, надо ретироваться». Мы ушли в кабинет директора, а затем на КП.

Приходит радостное сообщение. Подразделение истребительного батальона, отряды народного ополчения, где бок о бок со старой рабочей гвардией, участниками гражданской войны, обороны Царицына, бесстрашно сражается молодое поколение тракторозаводцев, во взаимодействии с воинскими частями успешно провели атаку и выбили гитлеровцев с тактически важной позиции. Враг понес большие потери.

Но положение остается напряженным. Несомненно, что немцы вскоре предпримут контратаки, не считаясь с потерями, попытаются захватить рабочий поселок и завод. На помощь тракторозаводцам прибыл сформированный краснооктябрьцами отряд рабочих-ополченцев под командованием старшего лейтенанта запаса рабочего Г. П. Позднышева, Отряд занял оборону на северо-западной окраине поселка Спартановка. Среди ополченцев - первая женщина-сталевар, член горкома партии Ольга Кузьминична Ковалева. Я хорошо ее знаю. Мужественная, волевая женщина, наглядно доказавшая, что варить сталь успешно могут и женщины.

Вечером и ночью на боевые позиции в район тракторного подошли также соединения народного ополчения и истребительные батальоны Ворошиловского, Дзержинского и Ерманского районов.

На обратном пути заезжаю в партком «Красного Октября». Здесь застаю несколько рабочих явно пенсионного возраста. Они в чем-то горячо убеждают парторга ЦК Ивана Николаевича Михеева.

Поздоровавшись, прошу рассказать, что тут происходит.

Михеев обрадовался:

- Вот, Алексей Семенович, никак не могу втолковать товарищам Шамову, Невежину, Рычкову, что им воевать уже поздно. Большое спасибо вам и за то, что возвратились на завод, к своим рабочим местам, помогаете варить сталь.

Старики снова зашумели:

- Как это поздно... Воевать никогда не поздно, если фрицы за горло хотят схватить...

А один из них, несмотря на годы, коренастый крепыш, в старой гимнастерке, убежденно добавил:

-Дайте винтовки и сами убедитесь, поздно нам воевать или нет.

Михеев мне шепчет:

-Это товарищ Шамов, старейший наш рабочий, самый заводила.

Чтобы перевести разговор, спрашиваю:

- Товарищ Шамов, сколько вам лет?

-А чего годы считать, если сердце молодое.

Все рассмеялись. А потом снова принялись нас убеждать отправить их на передовую.

Я с восхищением смотрю на старую гвардию металлургов. Нельзя не восхищаться такими людьми. Прошу Михеева помочь товарищам и удовлетворить их просьбу.

...В обкоме меня ожидает редактор «Сталинградской правды» А. Г. Филиппов. Его молодое, красивое лицо выглядит печально. Разрушено и сгорело здание редакции и типографии газеты. Погиб талантливый фельетонист С. С. Свенов. Город и область остались без своего печатного органа. Надо принимать срочные меры. Видимо, придется выпускать газету на базе заводской многотиражки. Прошу Александра Гавриловича выяснить возможности.

Авиация противника непрерывно бомбит речной порт, жилые кварталы. Загорелось здание обкома партии и облисполкома, где находились Красное знамя ВЦИК и орден Красного Знамени, которым Царицын был награжден за героическую оборону. Заведующий сектором обкома ВКП(б) Ф. П. Мякинин и помощник секретаря обкома Г. И. Бодров вынесли орден и знамя из уже горящего здания.

Санитарный пароход «Композитор Бородин», приняв более 700 раненых, отправился в Дубовку. Против поселка Рынок фашисты открыли по пароходу артиллерийский огонь, хотя он шел под флагом Красного Креста, имея опознавательные знаки на бортах и надпалубных постройках. Судно загорелось. А тут появились еще немецкие стервятники и стали поливать пароход из пулеметов. Все, кто могли, бросились в воду. Но только немногие добрались до берега.

На тракторном из рабочих и служащих дополнительно организован рабочий отряд из 3 тысяч человек. Команды по 50-60 человек отправлены на строительство баррикад и на аварийно-восстановительные работы.

На северном участке фронта идут тяжелые бои. Противник овладел высотами 101,3, 135,4 и вышел на северный берег пересыхающей летом речушки Мечетки. Это уже окраина Верхнего поселка тракторного завода. Тут фашистов удалось остановить. Их попытки овладеть селом Рынок и выйти к Волге не увенчались успехом. Здесь стоят бойцы 99-й танковой бригады и отряд военных моряков.

На другом участке в ночь с 23 на 24 августа 80 немецких танков прорвались к окраине тракторного завода. В неравный поединок вступили дивизион тяжелых минометов лейтенанта Саркисяна и бойцы истребительного батальона. Всю ночь и следующий день немцы штурмовали наши позиции, но продвинуться дальше не смогли.

Обком партии и исполком облсовета приняли решение: «Об аппаратах областных организаций». Всем руководителям предложено в суточный срок отправить работников аппарата областных организаций в Николаевну, Ленинск, Палласовку и другие районные центры, оставив в городе оперативные группы из 3-5 ответственных работников. Запрещен выезд из Сталинграда медицинским, инженерно-техническим работникам, строителям без разрешения обкома партии и облисполкома. Вечером Военный совет фронта вызвал меня и Воронина к себе. И хоть от нашего командного пункта штаб фронта находится недалеко, с большим трудом нам удалось добраться до реки Царицы, где в подземелье разместился командный пункт фронта. Здесь находились представитель Ставки генерал-полковник Василевский и члены Военного совета фронта.

Как только мы появились, началось заседание. Меня попросили доложить о принятых мерах по спасению гражданского населения. Потом товарищ Василевский спросил:

- Почему нет местной газеты?

- Разбита типография «Сталинградской правды», и мы пока лишены возможности выпускать газету.

- Оставить город без газеты и не информировать население о том, что предпринимает партия и правительство по обороне Сталинграда? - резко сказал Василевский. - Это недопустимо! Газету вы обязаны выпускать бесперебойно.

Все согласились с этим мнением. И я сам отлично это понимал. Ведь население может по-своему оценить прекращение выхода газеты. Оно будет считать так, есть газета - есть партийное и советское руководство в городе, есть Советская власть. Нет газеты - нет руководства.

Военный совет фронта предложил обеспечить бесперебойный выход газеты, и очередной номер должен выйти не позже, чем завтра.

Потом перешли к другим вопросам. Было решено с сегодняшнего дня объявить город на осадном положении.

Меня спросили:

- Как вы к этому подготовлены?

- Положение чертовски тяжелое, город горит, бомбежка не прекращается. Но сталинградцы не пали духом. Каждый, кто способен, взялся за оружие, заводы продолжают работать. Все готовы оказать любую помощь Красной Армии, чтобы отстоять город.

- Да, город не будет сдан врагу,- решительно проговорил Василевский.-Таков приказ Ставки Верховного Главнокомандования, и мы его выполним.

Переговорив еще и по другим вопросам, я и Воронин уехали на КП городского комитета обороны.

Поздно ночью начальник областного управления связи Л. Ф. Самсонов доложил, что вышел из строя центральный радиоузел и в его подвалах организован командный пункт связи.

Поступило сообщение, что в ночь с 23 на 24 августа 3-й гвардейский кавалерийский корпус генерала И. А. Плиева сорвал намерение противника ударить в стык 63-й и 21-й армий. Наши конники ведут бои за Серафимович.

 

Чуянов, А. С. Сталинградский дневник (1941-1943) / А. С. Чуянов. – 2-е изд., испр. - Волгоград : Нижне-Волжское книжное издательство, 1979. – 234 с. : ил.

---

[1] Маршал А. И. Еременко, вспоминая события 23 августа 1942 года, в своей книге «Сталинград», изданной Военным издательством Министерства обороны СССР в 1961 году, на странице 139 пишет: ((...у городского руководства, которое к нам обращалось, есть мнение о необходимости эвакуации ряда предприятий за Волгу и подготовки к взрыву ряда других. Мы с Н. С. Хрущевым этого мнения не разделяем». Так было якобы доложено т. Сталину, и он сообщил, что Государственный Комитет Обороны запретил подготовку к взрыву предприятий и их эвакуацию. На деле же ни городские, ни областные организации не ставили вопроса о взрыве предприятий. Больше того, когда по решению Военного совета фронта предприятия были минированы, мы добились в Государственном Комитете Обороны снятия взрывчатки и тем исключили возможность взрыва заводов при обстреле.