Евгений Воробьев "У порога Победы"

Библиотека-филиал № 17 им. М. А. Шолохова (Волгоград) продолжает участие во флешбуке ВМУК «ЦСГБ» и библиотеки-филиала № 4 им. Ю. В. Бондарева «Вспоминая День Победы».

Праздничным стихийным салютом встретили в Кенигсберге весть об окончании войны. Его свидетелем стал старший литературный сотрудник газеты «Красноармейская правда» 3-го Белорусского фронта Евгений Воробьёв, описавший атмосферу первого «послевоенного» для в городке Восточной Пруссии в очерке «У порога победы».

Евгений Воробьев

У ПОРОГА ПОБЕДЫ

Салют, который прогремел в Москве, донесся в Восточную Пруссию отголосками тридцати залпов. Они с шипением, хрипом и треском возникали в радиоприемниках. Репродуктор не приспособлен к трансляции залпов из тысячи орудий. Тем не менее залпы те прозвучали торжественней всем маршей, известных человеку.

Московские залпы отозвались в черном диске репродуктора слабым эхом, на помощь им пришел самодеятельный салют. Он возник стихийно и внезапно. Повсеместно слышны были радостные возгласы, приветственные крики, шутки, смех, песни, рождённые счастьем. К могучему залпу тысячи орудий каждый хотел приобщить свой маленький залп ладоней, свой личный салют.

Во всех концах небосклона загорелись цветные букеты ракет - белые, зеленых, красные, желтые. Их пускали с буйной расточительностью. Стало ясно, что многие сделали за эти дни солидный запас трофейных ракет. Едва успевали отгореть своим скоротечным светом одни ракеты, как их дымные хвосты, оставленные в небе, освещались новыми гирляндами.

Ни один летчик не примет те ракеты за сигнал «свои войска». То не вызов артиллерийского огня и не прекращение. То не сигнал к штыковой атке.

Это - волшебные отсветы всенародного торжества. Фейерверк сопровождался зарницами выстрелов.

Стихийная пальба не утихала ни на минуту. Зенитки, пулеметы, винтовки, автоматы, наганы родили оглушительную симфонию разноголосого, разнокалиберного восторга.

Никто из участников штурма Кенигсберга, участников боев на се Фрише-Нерунг не видел и не слышал далеких салютов в честь, гремевших в Москве. Мало кто из фронтовиков видел праздничный фейерверк, зажженный над столицей.

Сегодняшняя иллюминация полна для фронтовиков особого смысла. В сегодняшнем майском небе горели ответы всех московских салютов за последние два года, всех салютов, которые сияли и гремели над Кремлем в честь фронтовиков, но о которых сами фронтовики знали лишь по газетам, понаслышке, по рассказам счастливцев-очевидцев.

Сегодня и фронт уподобился городу в далеком тылу, не знавшему затемнения. Непривычным и ослепляющим мазался свет, льющийся из дверей блиндаже или из окна, сбросившего с себя плащ-палатку. И хотя лампочка, обязанная своей жизнью слабосильному, но прилежному движку, довольно тусклая, она светит сегодня с чудесной яркостью.

При свете ракет видны лица, сияющие от гордости и счастья. Незнакомые обмениваются рукопожатиями, обнимают и целуют друг друга. Повсюду царит атмосфера той сердечности, когда каждый чувствует себя среди незнакомых, как в родной семье. Победа еще сильнее сроднила всех солдат.

Солдаты ощущают себя наследниками однополчан, погибших смертью героев где-нибудь под Москвой, на Смоленщине, в Белоруссии, в Литве или в Восточной Пруссии, завещавших боевым товарищам свою славу, свою любовь к Родине.

Когда фейерверк раздвинул темноту вечера, к окнам сортировочно-эвакуационного госпиталя № 290 прильнули раненые, все, кто только мог приподняться с койки и доковылять до окна. Никакие уговоры врача и санитарок не остановили Алексея Анисимовича Булахова, раненного в один из последних дней войны. Он встал, морщась от боли, осторожно ступая, тоже доковылял до окна, за которым искрился пестрый фейерверк.

Санитарка все пыталась уговорить раненого танкиста лечь на койку и отойти от окна, но затем она вгляделась в лицо танкиста и тоже заплакала. Этот человек с обожженными ногами не плакал и во время перевязок, когда в глазах темнело от боли. Танкист может, не торопясь и не волнуясь за свой экипаж, долечиваться. А когда он выпишется из госпиталя, его койку не займет новый раненый.

Под окнами госпиталя по улице городка Тапиау шли веселой гурьбой девушки-регулировщицы и пели о хлопцах, которым пришла пара распрягать новей. Девушки поравнялись с регулировщицей, стоявшей на бойком перекрестке, и кто-то из них звонко крикнул с тротуара:

- Не журысь, Оксана! Скоро тебе смена. Еще споешь!

Оксана проводила подруг завистливым взглядом и принялась вновь яростно махать флажками. Не было машины, с которой бы ей ил крикнули слов поздравления.

Девушек обогнали два офицера. Оба несли свертки и, видимо, торопились на вечеринку.

- Нет, ты только пойми, - волновался лейтенант-артиллерист. -Может быть завтра уже не будет сводки Информбюро. Может быть, сегодня мы прочитали последнюю сводку!

В городском сквере шли танцы. В круговорот попадали все, кто оказывался на площади или вблизи нее, кто слышал звуки гармони, патефона или радиопрадиоприёмника. Веселье стало повсеместным, потому что этот день исполнились желания и сбылись мечты всего советского народа.

Воробьев, К. У порога Победы / К. Воробьев // Очерки о Великой Отечественной войне 1941-1945. – Москва : Политиздат, 1975. – – С. 523-556.

Подготовила Марина Урусова