Царицынская Сторожевая линия

Рассказывая о книгах, посвящённых истории Царицына, мы в последнее время часто упоминали Царицынскую Сторожевую линию. До наших дней от этого грандиозного фортификационного сооружения прошлого сохранились остатки рва, на месте которых ныне установлены памятные знаки. 

Считаем, что стоит рассказать об этом военном сооружении XVIII века, ставшем непреодолимым препятствием для кочевников, подробнее, благо, в фонде нашей библиотеки есть монография, посвящённая ему.

Лавринова, Т. И. Царицынская линия : история строительства в 1718 - 1720 и первые годы существования [Текст] : монография / Т. И. Лавринова. - Волгоград : Издатель, 2012. - 95 с. : карты. - Библиогр.: с. 80-81.

 

Небольшая по объёму книга Татьяны Ивановны Лавриновой включает в себя три главы: «Волго-Донское междуречье в конце XVII – начале XVIII в. Причины сооружения Царицынской линии», «Основные этапы строительства Царицынской линии» и «Царицынская линия в первые годы своего существования», а также приложения (карты и выдержки из документов начала XVIII века). Каждая из глав делится на параграфы, посвященные отдельным историческим событиям (таким, например, как Татарский набег 1717 года или Именном приказе Петра I от 31 января 1718 года) или аспектам темы (военно-политической обстановке начала XVIII века, правительственным планам по строительству линии, проектам постройки линии).

Как упоминалось в сообщении о Волжском казачьем войске, побудительной причиной строительства Царицынской Сторожевой линии стал набег кубанских татар (Кубанской орды) в 1717 году, когда им удалось уничтожить или пленить 18 тысяч человек (по другим сведениям – 17000), а, между тем, существовала ещё опасность нападения калмыков и турок… Подсчитав урон, нанесённый России, 15 ноября 1717 года Пётр I подписал именной указ, состоявший из пяти пунктов, с которым связывается дата начала строительства укрепительной линии. Последним пунктом этого указа предписывалось: «Сделать черту от Дмитриевского (Камышина) к Иловле и к Дону, или от Царицына до Паншина по разсмотрению посланного (бригадира Г. С. Кропотова), где работы будет меньше, а на Дону крепость в Паншине». Однако от строительства крепости в Паншине правительство отказалось в именном указе Петра от 31 января 1718 года. Как отмечает Т. И. Лавринова, возможно, в отмене решения сыграло роль отношение донского казачества к строительству аналогичной крепости в Павловске (ныне Борисоглебск), - казаки подозревали, что таким образом правительство стремилось установить контроль над беспокойным регионом. «Правительство Петра I, - пишет она, - планировало приступить к строительству Царицынской линии в марте 1718 г. К этому времени в Царицыне должны были собраться основные группы строителей: драгунские полки Г. С. Кропотова, казачьи войска из Слободской Украины под командованием бригадира Осипова, военные отряды из регимента гетмана И. И. Скоропадского. В сооружении линии предполагалось задействовать и население верховых донских городков («по Паншин всем»). Указом также предписывалось привлечь население Казанской и Азовской губерний и солдат из некоторых поволжских гарнизонов». По первоначальным расчетам Сената на строительных работах должны были задействовать 20 000 человек. В итоге же людей выделили значительно меньше, а основная работа по возведению Царицынской Сторожевой линии легла на плечи полков Кропотова, которые одновременно несли охрану Поволжья.

Из переписки правительства и Кропотова видно, что поначалу ни у кого из представителей власти не было представления о местных условиях, и не было чётких «технических» решений, поэтому строителям предстояло самостоятельно определить географические контуры Линии, точки расположения крепостей, глубину рва и высоту земляного вала.

«…строительство Царицынской линии планировалось провести в два этапа. Первый из них включал в себя сооружение земляного вала от Царицына к Паншину-городку. Второй этап сводился к постройке крепостей для отражения нападения неприятеля. Такой была самая общая схема создания военно-инженерных укреплений между Доном и Волгой. Срок начала работ был не выдержан. Вплоть до конца июня 1718 г. к Царицыну всё ещё продолжали прибывать группы «опоздавших» работников. Сооружение вала и рва затянулось до середины сентября. Дальнейшие работы были сорваны из-за тяжких погодных условий: проливных дождей и связанных с этим перебоев с продовольствием и фуражом. Вопреки надеждам сенаторов, за истекший период строителям удалось очень немногое. Фактически было положено символическое начало большому и важному делу. В начале сентября строителей пришлось распустить по домам».

Для руководства строительными работами весной 1819 года в Царицын прибыл военный инженер де Кофенант, который остался крайне недоволен качеством выполнения работ. Предстояло завершить сооружение вала со рвом на всём протяжении линии с учетом поправок, принятых по рекомендации де Кофенанта. Размеры рва существенно увеличились и составили до 8,5 м в ширину и 5 м в глубину. Перед Г. С. Кропотовым постивили практически невыполнимую задачу – завершить строительство Царицынской линии к осени 1719 г. Вот что пишет Т. И. Лавринова о реальности выполнения задачи: «Между тем численность строителей стремительно уменьшалась по сравнению с предыдущим, 1718 г. К 1 июня 1719 г., вопреки всем ожиданиям, на линию так и не прибыли донские казаки. Не явились работные люди из Воронежской губернии «и не слышно будут ли скоро». Кроме того, четыреста драгун и сто донских казаков под давлением казанского губернатора отправились за Волгу, «в закамские пригородки… для охранения от каракалпакцев и киргиз-казаков». Из числа потенциальных строителей были исключены казаки Харьковского и Изюмского полков, занятые ликвидацией последних очагов «моровой язвы». В общей численности, по предварительным подсчетам Г. С. Кропотова, он мог задействовать только 5000 человек, не больше». При строительстве не хватало древесины, которую должны были поставлять из Казани и Воронежа. Работали шесть часов в день в местности, где не было источников питьевой воды (которую приходилось доставлять издалека в бочках). Не хватало продовольствия.

И всё же строители сделали невозможное – к 28 сентября 1719 года план, намеченный де Кофенантом, был выполнен в полном объёме. Г. С. Кропотов известил Сенат о начале строительства первой – Донской крепости.  Всё межсезонье Кропотов занимался организационной работой и вёл активную переписку с губернаторами Азовской и Казанской губерний. Де Кофенант к началу 1720 года составил чертежи будущих крепостей («априсы»). К сожалению, увидеть плоды своего труда он не смог – де Кофенант умер в первой половине 1720 года. 

Весной 1720 года участились нападения кочевников на Закамье, и Кропотову пришлось заниматься рассылкой караульных патрулей. В марте крымский хан Сеадет-Гирей III перебрался с 40-тысячным войском через реку Кубань и расположился лагерем неподалёку от неё, что создало нервозную обстановку в тех местах, где велось строительство Царицынской Сторожевой линии, затрудняя принятие организационных решений. В начале мая возникли трудности с получением из Москвы копий чертежей, сделанных де Кофенантом, но уже в конце месяца драгуны трудились над сооружением крепостей.

Приведём цитаты из книг Т. И. Лавриновой, посвящённые последнему этапу строительства Царицынской Сторожевой линии:

«К началу июля генерал-майор Г. С. Кропотов мог уверенно сообщить в Сенат и Военную коллегию о том, что «уже три городка против присланного априса зделано а остался один городок». 13 сентября 1720 года в Сенат ушло сообщение о том, что все работы завершены 15 августа. В том же донесении он представил своё видение системы эффективной защиты Волго-Донского междуречья. «Суть этого плана сводилась к двум основным положениям. Первое из них предполагало немедленное формирование особой оперативной группы войск в Заволжье, в задачу которой входило пресечение любых попыток кочевников приблизиться к русской границе. <…> Уже в сентябре 1720 г. он отдал распоряжение о создании заволжской группы войск под командованием бригадира Я. С. Шамордина. В состав её вошли пограничные отряды полковника Друмонта и графа Головкина, драгунские части, а также донские казаки. Общая численность группы Я. С. Шамордина в Заволжье составила более 2000 человек. Принимая во внимание боевой опыт элитных драгунских полков и донских казаков, это была внушительная сила. Второе положение плана вполне соответствовало предписанию Военной коллегии: Г. С. Кропотову «охранение иметь как Казанской, так и Воронежской губерний». В соответствии с ним Г. С. Кропотов предложил переместить его военные соединения из Саранска ближе к границе с целью обеспечения маневра в случае прорыва татарами Царицынской линии.  <…> План Г. С. Кропотова был рассмотрен на заседании Сената 28 ноября 1720 г. Все его распоряжения были оценены положительно. Однако Военная коллегия решила внести собственную лепту. Так, в район Воронежской губернии предполагалось перевести всего один, Архангелогородский полк. Остальные три полка должны были остаться на территории Казанской губернии. Лишь после этой небольшой каверзы план Г. С. Кропотова был окончательно утверждён. <…>

Царицынская линия, подобно щиту, надежно прикрыла Волго-Донское междуречье. Она отвечала всем требованиям военно-инженерного искусства первой трети XVIII в., органично сочетая отечественный опыт строительства укрепленных «черт» и европейские достижения в области фортификации. <…> Наиболее полно значение Царицынской линии проявилось в первое десятилетие её существования. Она способствовала активизации процесса заселения и хозяйственного освоения плодородных земель Волго-Донского междуречья, обеспечила прочный тыл русской армии в период подготовки и проведения Персидского похода Петра I, позволила преодолеть внутриполитический кризис в Калмыкии, сопровождавшийся кровавой междоусобной борьбой».

Однако, в начале 1730-х годов были рассмотрены проекты перестройки этого сооружения для укрепления линии. Связаны они были с угрозой со стороны Османской империи. Вот что пишет по этому поводу Лавринова: «Военная коллегия справедливо считала, что возможным районом предстоящих боевых действий может стать Нижнее Поволжье. Разумеется, в этих условиях резко возрастало значение Царицынской линии, о которой, казалось бы, уже успели забыть. А между тем состояние её укреплений вызывало беспокойство. Ремонтные работы, которые проводились на линии, с весны 1729 г. не дали ощутимых результатов. По свидетельству руководителя этих работ, майора инженерной службы К. фон Любраса, в реконструкции нуждались не только вал и ров, но и часть крепостных сооружений». На линию была отправлена экспедиция под руководством К. фон Любраса для оценки состояния сооружений и составления плана мероприятий по исправлению обнаруженных недостатков. Однако вместо этого инженер предложил построить новую линию между Волгой и Доном, считая, что в 1718 году выбрали неудачное место для строительства сторожевой линии. «К. фон Любрас выдвинул на рассмотрение Коллегии несколько вариантов плана строительства Царицынской линии с подробным изложением преимуществ и недостатков каждого из них. Первый вариант предполагал постройку оборонительных сооружений несколько южнее существующей линии, по реке Верхней Ольшанке, впадающей в Волгу, и притоку Дона – реке Карповке. <…> …в случае реализации проекта Царицын оказывался на территории, защищенной новой линией. Положение города позволяло превратить Царицынскую крепость в крупный центр снабжения и дислокации дополнительных вооружённых сил. Для жителей города и его окрестностей постройка линии по рекам Карповка и Верхняя Ольшанка означала спокойную и мирную жизнь. Второй вариант плана предполагал строительство оборонительных сооружений по рекам Иловле и Камышинке. Новая линия начиналась от устья реки Иловли. Земляной вал с постройками (фельдшанцами) должен был протянуться вверх по течению реки примерно до Петрова Вала. <…> В процессе работы над проектом К. фон Любрас и его помощники пришли к убеждению о непригодности предложенного варианта. <…> …в случае утверждения второго варианта плана постройки Царицынской линии возникла потенциальная угроза нападения неприятеля на глубинные районы страны». Но ни одному плану не суждено было реализоваться. Этому помешало начало русско-турецкой войны в 1835 году.